Нестор Летописец

Имя Нестора — автора «Чтения о Борисе и Глебе» и Жития Феодосия Печерского — не обладало таким авторитетом, как, например, имя Отца Церкви святителя Иоанна Златоуста или святителя Кирилла, епископа Туровского: этим книжникам-святым действительно приписывали произведения, которые им не принадлежали. Нестор же приобрел известность именно как автор «Повести временных лет», а не житий Бориса и Глеба или Феодосия Печерского. Не случайно печерский монах Поликарп в 1220-х или в 1230-х годах[361], повествуя о прославленных монахах обители, спасших отшельника Никиту от дьявольских козней, называет среди них Нестора так: «Нестор, написавший Летопись» («Нестер, иже тъй написа Лѣтописец»)[362]. Не слава или авторитет Нестора как книжника сделали его летописцем, а летопись, создание которой связывалось с его именем, прославила историографа-печерянина. Причем таким историческим трудом должна была быть «Повесть временных лет», а не какая-то другая летопись: обозначение этого труда просто «Летописец», без пояснений, — свидетельство того, что это было всем известное, распространенное сочинение. «Повесть временных лет» — общерусская летопись, которую переписчики стали помещать едва ли не перед всеми позднейшими летописными сводами, — на эту роль подходила идеально.

Впрочем, М. Х. Алешковский еще лет пятьдесят назад, отвечая на вопрос: «Каким же образом появилось имя Нестора в летописном заголовке?» — предложил иное объяснение: «Видимо, это произошло благодаря пятикратному упоминанию Нестора как печерского летописца в различных местах Киево-Печерского патерика, причем некоторые из этих мест появились еще в первой половине XIII в. ‹…› Видимо, в Печерском монастыре существовало устное предание, настойчиво связывающее с Нестором создание „Повести временных лет“»[363].

Но в этом случае мы рискуем попасть в замкнутый круг. Что было в начале: курица или яйцо? Приходится решать вопрос: а почему в Киево-Печерском патерике Нестор назван летописцем? Откуда такую информацию почерпнул тот же Поликарп? Вполне разумным представляется мнение: «в первой трети XIII в., которой датируется послание печерского монаха Поликарпа к архимандриту Акиндину» — текст, где Нестор дважды назван летописцем, «безусловно, уже существовали летописные списки, где в качестве автора ПВЛ был назван Нестор»[364]. Еще в 1842 году исследователь русских древностей А. М. Кубарев, осторожно признавший Нестора автором летописи, заметил: «…какая причина могла заставить переписчиков умалчивать имя сочинителя в других списках (кроме Хлебниковского. — А. Р.), если оно идет к нам из отдаленной древности? Итак, если бы и были или есть списки с именем Нестора в заглавии, то должно заключить, что имя его выставляемо было переписчиками, которые так делали, основываясь на своих собственных заключениях о сочинителе». Но вместе с тем он же заключил: «Сколько из написания его имени нельзя заключить, что летопись есть его сочинение, столько из умолчания, что она не принадлежит ему»[365].

Логично заключение современного историка: «…участие печерского инока Нестора в летописании сомнению не подлежит. Свидетельство печерского же постриженика Поликарпа (напомню, автора XIII века), который прямо назвал Нестора летописцем, многого стоит! Замечу, что ни в Киево-Печерском патерике, ни в других древнейших памятниках русской письменности более так не назван никто!»[366]