Нестор Махно

Телефон молчал, и Махно учуял опасность. Тянут время! Ах вы, жмурики косоротые! Хотите застать нас врасплох?

Он отдал трубку и увидел Тину. Еще входя сюда, приметил, что она сегодня в белом платье. Невеста! Так показалось. Но потом увлекся спором с этим поганцем. А она и правда невеста! Покраснела, когда он пристально посмотрел. Опустила глаза, словно ждет предложения. А нужно же скакать в штаб, предупредить об опасности. Ну, жизнь-индейка!

– Здравствуй, – сказал как мог ласковее, и Тина выдала себя с головой: вскочила, горя, подошла и поглядела ему в очи так откровенно-преданно, что Нестор не сдержался, обнял ее и поцеловал. Сквозь прядь рыжих волос заметил вытаращенные зенки Гаврюшки Трояна, отстранился и почти бегом покинул телефонную станцию. У штаба, прямо на улице, его встретил Алексей Марченко.

– Уже наступают!

– Сколько?

– Два воинских эшелона.

Махно не поверил, отвернулся. Командиры сотен седлали лошадей. «А чутье не обмануло», – подумал он, вздрагивая.

– Откуда вести? Верные?

– Начальник станции сообщил наблюдателям. Эшелоны идут из Полог.

– Ишь ты! А этот гад-законник мне зубы заговаривал, – Нестор направился в штаб. – Вот их кровавая правда.

Семен Каретник шагал из угла в угол.

– Перестань маячить! – рявкнул на него Махно. – Что предлагаешь?

Алексей Марченко хитровато прижмурился.

– Как поступали в таких случаях запорожские казаки? Намазывали медом пятки!

– Не ехидничай, – осерчал Нестор. – А ты, Семен?

– Надо врезать им. Хоть пощечину. Иначе на душе деготь залипнет.

– Считаешь? Эй, Роздайбида!

– Я здесь, Нестор Иванович.

– Готовь тачанку. Кто там у нас под рукой? – он выскочил на крыльцо. – Фома, иди сюда!

Рябко подъехал на кауром жеребце, соскочил.

– Ты куда собрался?

– Сотню сбить в кучу. Прут же.

– Забыл, что ли? Мы приняли решение: днем не показываться на улице. Ты отступишь с отрядом, а хлопцам – петля. Поедешь со мной.

– Им навстречу?

– Да. И другим сотским предложи. Кто хочет. Там толпой делать нечего.

Во двор влетел гонец от Трояна.

– Нестор Иванович, Нестор Иванович, они уже рядом!

Все, кто был во дворе, кинулись к крыльцу и так пнули кота, что он яростно взвыл.

– Говори толком, – потребовал Махно.

Гонец доложил:

– Начальник станции нам звонил, хотя вы и запретили ему. Сказал: каратели остановились, выгрузились, валят сюда.

– Где они?

– Посреди пути.

Нестор холодно, вприщур поглядел на всех, кто был около, и они ощутили надежную силу. Каждый день ждали этого часа, но все равно поджилки дрожат.

– Делаем так, – начал Махно, обращаясь к гонцу. – Передай Трояну: отключить все телефоны. Понял? Скачи! Каретник и Марченко остаются здесь. Остальные за мной!

Никто ни словом не возразил. На трех тачанках (две были реквизированы в австрийском штабе) и с десятком верховых они отправились навстречу неприятелю. Нестор не мог бы объяснить, зачем это затеял. Сказанное Каретником: «Надо врезать им. Хоть пощечину» – лишь подогрело чувства, с которыми Махно возвращался с телефонной станции. Возмущение коварством оккупантов, порыв Тины, поцелуй взвинтили его и привели в то состояние, когда он знал, что принимает единственно правильное решение, и никаких сомнений на этот счет уже не испытывал.

Железная дорога из Полог в Гуляй-Поле терялась в холмах, и где остановились эшелоны или эшелон, никто не ведал. «Посреди пути». Где она, та середина? Взяв левее от дороги, что вела на станцию, отрядец с оглядкой продвигался по проселку.

Бабье лето тихо скончалось. Кое-где в низинках неярко желтели дубы или шелковицы. Накрапывал дождик. В скошенных полях не бьшо ни души. Но, поднявшись на кряж, повстанцы увидели тугую серую колонну, что молча грозно двигалась навстречу.

– Вот они, всемогущие и непобедимые! – с какой-то лихостью воскликнул Нестор. – Хай идут, иду-ут. Поближе, побли-иже!

– Может, хоть тачанки с пулеметами развернем? – обеспокоился Рябко.

– Давай, давай, – так же, почти весело согласился Махно, и это было странно землякам. Прет силища. Их же – горсточка. Акомандир радуется. Чему? В своем ли он уме? И вместе с тем твердость Нестора внушала уважение.

– Поберегись! – крикнул с другой тачанки Вакула.

– Кого не смогли повесить, – говорил Махно, – того пуля боится. Ану, Роздайбида, возьми их на прицел. Да не торопись, сынок. Очередями бей!

– Бей! – послышался и бас Вакулы. Пулеметы застучали ровно и гулко. Запахло пороховым дымом. Колонна сломалась, рассыпалась и залегла. Австрийцы открыли ответный огонь. Они недоумевали: откуда напасть? Что за отчаянные смельчаки? Видимо в Гуляй-Поле действительно собрались тысячи стрелков, готовых к отпору? Иначе что за вздорная выходка?