Нестор Махно, анархист и вождь в воспоминаниях и документах

В данном показании положение скрашивается, пытки приписываются лишь отдельным лицам. Это неверно. Мы имеем и другое махновское свидетельство: протест одного из махновских командиров — П. Могилы в «Пути к Свободе» против еврейского погрома, учиненного группой повстанцев в еврейской колонии Горькой, во главе с членом штаба армии и одним из друзей Махно, бывшим «потемкинцем» — Дерменжи.

Свидетельством о махновском суде могут служить заметки из дневника жены Махно (правда, относящиеся к 1921 г.)[122].

«23 марта. Рано утром в 10 наши ребята захватили в плен 2 большевистских агентов, которые были расстреляны.

«25 марта. Тут поймали 3 агентов по сбору хлеба и прочего. Их расстреляли.

«26 марта. Подъезжая, к хутору, увидели, как с хутора выбежало несколько конных и пеших (красноармейцев. М. К.), которые бросились бежать. Быстро подошли к хутору и начали обстреливать хату. Убегающих нагоняли и убивали на месте. Кто-то с краю поджег хату. В несколько хат были вброшены бомбы. Скоро со всеми было покончено».

Но, может быть, обстановка войны диктовала такие зверства? Посмотрим, как судили махновцы пленных.

«Нам сказали, что наши захватили в плен человек 40. Мы въехали в село и на дороге увидели группу людей, из которых часть сидела на земле, а часть стояла и раздевалась. Кругом них вертелись на лошадях и пешие наши ребята. Это были пленные. Их раздевали до расстрела. Когда они разделись и разулись, им велели завязывать один другому руки. Все они были русские, молодые, здоровые парни. Отъехав немного, мы остановились. По дороге под забором лежали трупы. Немного дальше у дверей больницы лежал еще один труп., Крестьяне смотрели, как сначала раздевали пленных, а потом стали выводить по одному и стали расстреливать. Расстрелявши таким образом, остальных выставили в ряд и чесанули по ним из пулемета. Один бросился бежать. Его догнали и зарубили».

Интеллигент-анархист, бывший эмигрант, писал всякие благоглупости и декларации; повстанец, проводивший в жизнь отрицание суда и ЧК, уничтожавший «суд официальный и казенный», создавал свой суд. Вместо классового суда был самосуд, т. е. индивидуальный суд, когда каждый махновец, руководясь ему одному «врожденным революционным чутьем» (так выражались анархо-махновцы), творил суд и расправу. Крестьянство иного суда создать не могло. Индивидуалистическое хозяйство создавало в мозгах понятие об индивидуальном суде, как о самом справедливом.

Махновщина и «абсолютная свобода» на практике

Еще один вопрос следует рассмотреть, чтобы окончательно ознакомиться с практикой махновщины. В критике соввласти махновцы указывали, что в Советской России нет свободы слова, печати и т. д., которые коммунисты якобы обещали. Эти мелкобуржуазные революционеры не понимали, что, если мы проводим диктатуру пролетариата, то, следовательно, являемся противниками демократических свобод. «Лозунгом «свобода, равенство и братство» в настоящее время, — писал «Харьковский Набат», — прикрываются все политические партии, начиная с партии народной свободы (к.-д.) и кончая большевиками»[123] Когда и где большевики говорили о свободе, равенстве и братстве во время диктатуры пролетариата? Эта фраза не случайная описка, а один из методов критики анархистами большевиков. Но эти же трубадуры свободы во время своего господства показали, какую свободу и братство они могут дать.

Во время захвата анархистами Екатеринослава, там вначале легально выходили все газеты — от большевистских до право-эсеровских включительно. Им разрешалось критиковать большевиков и Добрармию, но, как только «Звезда» принялась за критику махновских порядков, ей пришлось уйти в подполье. Власть в Екатеринославе принадлежала не избранному населением совету, даже не РВС махновской армии, а назначенному Махно коменданту и, главным образом, контрразведке. От контрразведки стонало местное население. Взятки, расстрелы, избиения совершенно невинных людей — главные добродетели махновской контрразведки. Вместо «безвластия» в Екатеринославе существовала власть кучки партизанских командиров; во время же пребывания Махно в городе власть принадлежала исключительно ему, т. е. существовал самый реакционный вид власти — военная диктатура.