Нестрашная сказка. Книга 3

Черные брови, черные раскосые глаза, черные волосы. Остальное — белый струящийся свет. Видение постояло еще немного, развернулось и начало удаляться.

— Пойдем, — качнулся вперед Энке.

— Куда?

— Она нас зовет.

— Она же глухонемая, — возмутился Лекс.

— Я слышу… только не слова. Она сказала, чтобы мы шли за ней. Она просит, чтобы ты помог радже.

Впереди, вполне возможно, ожидала ловушка. Могла колдовская девица с той стороны Гималаев быть в сговоре с Руджаварой и кобриным дядькой? Могла! А с другой стороны, могла она заморочить джинна? Это вряд ли. Лекс застонал и, едва переставляя ноги, поплелся за товарищем. Больше всего ему сейчас хотелось прилечь тут же на саблезубую траву и не шевелиться хоть какое-то время.

За деревьями оказалось подножье широкой полуразрушенной лестницы. Светящаяся в лунном сиянии фигурка колыхалась на самой ее вершине. Энке наконец догадался от чего кряхтит и подстанывает Лекс, подхватил его поперек талии и забросил себе на плечо.

От дворца остался только каркас. Его когда-то сложили из огромных блоков песчаника, которые на сегодняшний день почти все обрушились или рассыпались. Колонны при входе торчали обломанными зубьями. Белое мерцание скрылось в тени арки, зато далеко впереди появился свет простого вполне себе обыкновенного факела.

— Уф, — простонал Лекс. — Дом с приходом темноты превращается в логово лис и барсуков…

— Это на островах Ямато тамошние жители по ночам мелких зверюшек шугаются. В Индии бойся ракшаса! А ракшас нам кто? — поднял указательный палец Энке. — Правильно: друг, товарищ и фактически брат. Разберемся!

Он, между прочим, тоже волновался. Лекс завозился, сполз с дружеского плеча и заковылял на своих двоих. Так оно и приличней. Все же царский дворец.

Владелец хором пребывал под факелом на подстилке из травы и старых тряпок. В дальнем углу сидела Эхайя с луком на коленях. Стрела с граненым наконечником сторожила каждое движение Лекса. На Энке дама внимания как будто вообще не обращала. За своего что ли приняли?

Девушка в мужской белой курте, которая была ей сильно велика, сидела на коленях возле ложа Румджагатапуры. Рубаха все время сползала с плеча, девушка натягивала ее, но широкий ворот опять перекашивался, острое тонкое плечико выскальзывало, девушка поправляла.

За их манипуляциями: за прищуром тетки с луком, за игрой бликов яркого пламени, Лекс наблюдал еще некоторое время, лишь бы не смотреть на раджу.

Собственно, человеком это можно было назвать с большой натяжкой. Тело в одних местах покрывала красноватая шерсть, в других серая слоновья кожа. Вместо рук — два обрубка, которые при ближайшем рассмотрении оказались уменьшенными ногами того же слона. Ноги, наоборот, остались человеческими. Одно бедро чернело осклизлой раной. А лицо! Вместо носа торчал короткий складчатый хобот, который шевелился, то вытягиваясь, то укорачиваясь. Иногда он превращался в подобие собачьего носа, из-под которого высовывались короткие бивни. Оно кряхтело и стонало. Передние ногоруки колотили воздух.

Раджа умирал. Лекс это определил не по общей синюшности и даже не по смраду, который немного разгоняло сквознячком. Тут присутствовала смерть — стояла у изголовья скудного ложа и ждала, когда погаснет последняя искра в исстрадавшемся теле.

Девочка развернулась на коленях и упала лбом в пол, потом вся вытянулась, опять собралась в комок, уткнулась в пол. Не-то танец, не-то молитва…

— Девчонка просит, чтобы ты его вылечил. Она говорит: "Посланник Небес сам недавно страдал, должен понять", — тихонько проговорил Энке.

Лекс лихорадочно дергал край тоги. Высохшая антилопа оторвала в полете изрядный кусок, еще один Лекс отодрал сам, чтобы не мешал идти. Ну не мог же он быть таким идиотом, чтобы с тряпкой выкинуть эликсир!

Или мог?

Его сверлили три пары глаз. Энке и тот напрягся. Этому то что? Этот то, чего так разволновался?!

Уф! Горошина оказалась у самого края оборванной полы. Лекс рванул ткань и вытащил лекарство.

Перед некогда помпезным входом во дворец простиралась мощенная камнем площадка или скорее площадь, обрывающаяся в сплошные заросли джунглей. В воздухе висела пыль.

Лекс устроился на самом краю, свесив ноги. Ландшафт внизу кипел зеленью, хотя некая упорядоченность все же прослеживалась. Внизу когда-то цвели сады, которые потом прогрызли джунгли.

Шаги Энке он услышал, но оборачиваться не стал. Все кругом будто замерзло. Хотя откуда тут взяться холоду? И тем не менее.

— Спит наш слоночеловек, — сообщил джинн. — Ты его успел разглядеть?

— Успел.

"Бедолага", чуть не добавил Лекс. Умирать раджа перестал. Эликсир свое дело сделал, только нормальный вид ему все же не вернул. Лекс сначала относил жуткие изменения человеческого тела к последствиям укусов ликантропов. Потом засомневался, а сейчас вообще терялся в догадках.

Энке устроился на камне рядом, но пузо, почему-то, чесать не стал. Он вообще пребывал в некоей задумчивости, природу которой Лекс объяснить не мог. А спросить остерегался. Дружба — состояние тонкое. Ее иной раз стоит и поберечь, не встревая в чужую душу с пустым любопытством.