Нестрашные сны

— БээМ! — в восторге повторил Борис. — Мы в Академии называли боевую магию БОММ! По шуму и по последствиям. Игорь, ты уже начал давать частные уроки?

Келдыш пробормотал нечто трудноразличимое. Скомандовал:

— Борис — первый; Мортимер, держитесь от него шага на три. Я — сзади.

— Идите вперед: там может быть опасно, я сзади прикрою! — поддразнил Дегтяр.

И улетел.

Вернее, показалось, что он полетел — так легко и быстро Борис двинулся вперед, большими прыжками покрывая расстояние. А если бы еще и крылья выпустил? Агата шла, настороженно посматривая по сторонам — и мысленно подсмеиваясь над собой — как будто она знала, чего нужно бояться. Всего, что шевелится? Келдыш шел за ее спиной совершенно бесшумно, Агата даже несколько раз оглянулась, чтобы убедиться, что он еще здесь. А у нее самой под ногами земля (или песок?) скрипела нещадно: как будто под ее весом постоянно трескалось и трескалось стекло. Почва даже и посверкивала как стекло, бросая в глаза слепящие мелкие зайчики. Агата поначалу щурилась, потом и вовсе отгораживалась от высверков ладонью, отчего не видела, куда ступает, и то и дело запиналась. Она заметила, что и в лес-то вошла, только когда вспышки прекратились. Приостановилась, ослеплено моргая.

Не лес — лесок. Невысокие, какие-то перекрученные, а кое-где — просто завязанные узлами деревья. Редкие жесткие листья. Агата осторожно потрогала один, попробовала сорвать — лист не поддавался, потрескивал под пальцами, точно деревянный. Агата отдернула руку, услышав за спиной шипение Келдыша:

— Нич-чего не трогать!

Корни змеились под ногами, высоко выступая над пепельно-серой почвой: похоже, деревья стремились выпростать свои ноги-корни и убраться из негостеприимной Кобуци. Агате даже казалось, что они незаметно, но шевелятся: иначе как объяснить, что она ставит ногу на свободный участок, а оказывается в капкане между сложно сплетенных корней? Обернулась сказать об этом Келдышу. Увидела его напряженное лицо — куратор смотрел вперед. А деревья, наверное, вовсе не казались ему странными и опасными — может, в Кобуци все леса такие. Ходячие.

Еще несколько шагов — и деревья расступились. Длинная плоская равнина (долина? на горизонте — невысокие лысые горы), темная зелень с частыми серыми, рыжими, желтоватыми проплешинами. Проплешины парили — дымились? Серое небо, нависающее над равниной, казалось, подпитывалось этими дымами, ближе к горам окончательно укладываясь брюхом на землю. Или просто там стоял такой густой туман?

— Какая красота, — произнес задумчиво Келдыш, — в природе разлита…

Дегтяр, не оборачиваясь, отозвался:

— Не было этого, Игорь! Ни-че-го! Только лес — до самых гор. Речка тут еще протекала, Чернавка, мы ее Мерзавкой прозвали.

— Вон там вроде вода поблескивает, — показала Агата. — Речка… или озеро.

— Ну что? Идем обследовать местность?

Они одновременно оглянулись. Развалины НИЦЭМа были отлично видны поверх низких деревьев.

— Игорь? — позвал Дегтяр. — Как тебе тут?

— Из живого — ничего, — сказал, помедлив, Келдыш, — но все это… Там…

Дегтяр молча и терпеливо ждал. Келдыш закрыл глаза, постоял так — словно прислушиваясь. Сказал:

— Ладно, пошли до воды. Мортимер — рядом!

— Может, еще на поводок меня возьмете?! — неожиданно огрызнулась она.

— Лучше на строгий ошейник, — очень серьезно ответил Келдыш. — Надежнее будет.

— Гав-гав, — пробормотала Агата.

Зелень оказалась папоротником — низким, жестким, острые края листьев чувствовались даже сквозь ткань джинсов. Казалось, кто-то усердно навтыкал по всей равнине одинаковые пластмассовые кустики. Между ними виднелась голая почва с бегущими кое-где мелкими неприветливыми ручьями. Земля под ногами была странно податливой, мягкой, но следов на ней не оставалось. Совсем как в Пустыне… Подумав о Пустыне, Агата вдруг увидела, что сквозь серо-буро-рыжую почву проступает знакомый болотный цвет. Вместо пригорка перед ней возник бархан; пытаясь взобраться на него, она оступилась и шлепнулась на колени.

Почти шлепнулась — жесткие пальцы поддержали ее под локоть.

— Под ноги смотреть не пробовали? — осведомился Келдыш. Агата растерянно оглядывалась — ни следа от Пустыни. Что, сон про Пустыню уже снится ей в другом сне? Сонная «матрешка» какая-то получается… Игорь заглянул Агате в лицо и спросил совсем другим тоном: — Что с вами?

— Не знаю… что-то показалось…

— Ага, значит, не мне одному. Борис! Давай-ка назад!

— Момент…

Дегтяр уже ходил вокруг небольшого водоема: те же пестрые краски-пятна обрыва, точно наляпанные на малярной доске художника. А вода странная — серая, непрозрачная с молочными кольцевыми пятнами. Белые пятна парили.

— Хочешь макнуться? — равнодушно спросил Келдыш, оглядывая горизонты.

— Краски-то, краски, а! Отчего, как думаешь?

— В воде растворены какие-то минералы или соли, химия вообще-то по твоей части… Борь.

Борис оглянулся и легко поднялся с корточек. Агата сощурилась, пытаясь увидеть, во что вглядываются мужчины. Кажется, или небо стало ниже? Или это испарения усилились?