Нестрашные сны

— С какой стати девочке вдруг станет плохо? Мы же провели полное медицинское обследование перед… Господи, да вы не куратор, а просто кликуша какая-то!

— Как быстро? — раздельно и четко повторил Келдыш.

Осипенко всплеснула руками — это было так непохоже на ДМН, что она вдруг стала походить на обыкновенную женщину. На человека.

— Хорошо, Ловец, мы обеспечим постоянное дежурство рядом с объектом во время сеанса! Вы удовлетворены?

— Квалифицированного мага-целителя? — уточнил Келдыш.

— Высококвалифицированного, — сквозь зубы пообещала Нона. — Агата, ну где ты там?!

Агата вышла из раздевалки, ужасно стесняясь: и почему она не принесла в институт сплошной спортивный купальник, а не это бикини? Залезая в ванную, поскользнулась и плюхнулась, выплеснув на пол воду, точно какой-то огромный толстый бегемот. Осипенко наклонилась над ней, прилаживая датчики, и Агата опасливо глянула поверх ее плеча на Келдыша. Оказывается, он на нее даже и не смотрел. Засунув руки в карманы брюк, изучал приборы, выстроенные на полке вдоль стены кабинки.

— Ну что? — спросила Осипенко, выпрямившись. — Идете со мной, чтобы контролировать мои несомненно противоправные действия?

— Раз еще не организовано дежурство целителя, я побуду здесь. Как ловец я в состоянии оказать первую помощь.

Осипенко нахмурилась.

— Но вы можете помешать нашей работе!

— Каким же это образом? Буду излучать отрицательные эманации? Я просто сяду здесь, и буду нем, как рыба, — Келдыш, оглянувшись, подтащил к ванне пластиковое кресло, удобно устроился в нем, закинув ногу на ногу и демонстрируя, что никто и никакими силами не сможет его отсюда вытащить. Осипенко это поняла.

— И все равно я подам жалобу на имя начальника СКМ!

Теперь уже Игорь пожал плечами. Сказал безмятежно:

— Воля ваша. А теперь поторопитесь, ваш час уже пошел.

Нона сверкнула глазами, но тратить время на бесполезные пререкания не стала — стуча каблуками, умчалась к себе в лабораторию. Агата стесненно покосилась на Келдыша. Сцепив на колене руки, тот смотрел на нее.

— Вы помните, о чем мы говорили?

— Да…

Они договаривались, что «по прибытии на место», в Кобуци, Агата должна подать ему знак — согнуть указательный палец. (Борис, правда, посоветовал ей не заморачиваться и сразу показать Келдышу средний).

— Тогда закрывайте глаза и спите.

Да как же можно уснуть — рядом с ним, буквально полуголой, под его взглядом! Ни за что она не уснет…

Агата уснула почти мгновенно.

Шаг — и она уже в Кобуци. По привычке тут же позвала Игоря, потом — Бориса и Анжелику. Никто не появился, и она вспомнила, что сегодня они не придут. Потому что она должна научиться управлять своими снами. Все ее этому учат, и Осипенко и вампиры, наверное, она просто очень тупая. Агата с сомнением посмотрела на свои руки, согнула указательный палец на левой руке, потом на всякий случай — и на правой. (Очень надеясь при этом, что никто из наблюдающих за ней — и здесь и там — не воспримет этот жест как приглашение). Агата понятия не имела, получилось ли повторить его в ИМФ.

Так как сегодня не было никакого задания от Осипенко — та то ли забыла, то ли не рискнула давать его при Келдыше (а вдруг въедливый куратор опять к чему-нибудь придерется?) — Агата решила, что и делать ничего не будет. Уселась, прислонившись спиной к теплой нагретой стене, рассматривала знакомый уже пейзаж. Или она такая невнимательная, или все-таки нужно иметь магическое зрение — никаких изменений, о которых ей толковали остальные, Агата не замечала. Заросший по краям глубокий котлован, развалины на той стороне, жидкие заросли, вдали — пологие холмы, поросшие лесом. Небо — как всегда, бледно-голубое, солнце — неяркое, точно затянутое дымкой. Все.

Ой, нет, зарослей слева уже нет и вся странная долина как на ладони. Или лесок сгорел в прошлый раз или попросту сделал ноги… то есть корни… убежав от греха (НИЦЭМа и его шумных посетителей) подальше.

Агата прикрыла глаза. Почему ее все время тянет спать? Даже во сне? А вдруг однажды она впадет в летаргический сон?

…Она смотрела на НИЦЭМ сверху — точно ленивое здешнее солнце или, скорее, как парящая в небе птица. А птице никакое магическое зрение не нужно, она и так все видела. Котлован тянулся и тянулся — уже не на сотни метров — на целые километры, наверное; по бокам от него, точно паучьи ножки, отходили угловатые трещины-овражки, глубокие и широкие у основания, они сужались и истончались, превращались в тонкие карандашные линии, исчерчивающие дерн подлеска. Можно проследить эти линии даже под землей — извилистые корни несуществующего дерева; огромную паутину, сплетенную затаившимся в котловане пауком… или метастазы странной опухоли, зреющей на многострадальном теле Кобуци.