Нестрашные сны (СИ)

— Научный магический мир спорит об этом уже несколько веков, — важно сообщила Стефи, нехотя берясь за свое «Целительство». — Даже пытались название для такого гибрида придумать… Исследования остановились за недостатком фактического материала.

— Почему?

— А ты попробуй заставь их укусить друг друга! Оно им надо?

Глава 8 Маячки

Бабушка уезжает. Шрюдер нашел какой-то дивный курорт за границей, где лечат как раз после инсульта — но ехать надо сейчас, потому что в разгар лета там будет не протолкнуться.

— Бабушка, а как же… — начала Агата.

— Конечно, плохо, что я уезжаю во время экзаменов, — согласилась бабушка. — Но ты теперь под присмотром, и учителя говорят, что ты практически не отстала, так что все будет хорошо. Справишься и без меня. Да ты даже не заметишь, что меня не было — все равно целыми неделями в интернате — а я буду каждый день звонить. Всего месяц, Агатка!

— Нет, я… — и Агата прикусила язык. Она волновалась вовсе не из-за экзаменов.

Лидия вздохнула, явно борясь с собой. И все же сказала — довольно сухо:

— С тобой остается твой куратор.

Агата видела, как ей хочется поехать. Да бабушка все эти годы даже на день не оставляла ее одну — не считая больницы! Наверное, она так устала… И от внучки — тоже. Агата сказала как можно беспечней:

— Конечно, езжай! А Шрюдер тоже едет?

Бабушка покраснела — обычно так вспыхивает сама Агата — отвернулась и стала бормотать, что Генрих как раз закончил передавать дела, да еще столько лет не был в отпуске, а тут как раз подвернулась путевка на двоих, и он решил ее сопроводить…

— Да ладно, баб, — великодушно сказала Агата, — хорошо, что ты там тоже будешь под присмотром!

— И нечего так улыбаться! — одернула ее бабушка. И ушла в другую комнату собирать вещи. Вскоре она уже напевала.

Провожали уезжавших они с Келдышем вдвоем. Бабушка крепко обняла Агату на прощание, забормотала ей в макушку:

— Ох, что-то мне не по себе! Может, остаться, а, Агатка? Ну ее, эту путевку! Съезжу как-нибудь в другой раз…

Так хочется, чтобы она осталась!

— Чешуистая чушь! — буркнула Агата. — Давай лечись и возвращайся поскорее здоровой! Все будет хорошо. За мной Келдыш присмотрит. Да и я себя в обиду не дам.

— Вот этого-то я и боюсь, — пробормотала бабушка — непонятно о чем.

Келдыш со Шрюдером пожали друг другу руки, бабушка окинула Игоря суровым взглядом:

— Ну, смотрите тут у меня…

Келдыш насмешливо поклонился.

— Доброй дороги, Лидия!

Спасибо, хоть не сказал — скатертью дорожка! Агата, томясь, вздохнула: боялась, что перед отъездом они опять поругаются. Бабушка смолчала, еще раз торопливо поцеловала ее и долго потом махала из-за плеча проводницы…

— Ну все, хватит, — сказал Келдыш, и Агата обнаружила, что стоит на пустой платформе. Уехали. Пошел мелкий дождь.

Они брели по перрону. Келдыш смотрел в одну сторону, Агата — в другую, смахивала торопливо слезы. И чего это она? Ведь не насовсем же!

— Вы, наверно, в первый раз расстаетесь?

Агата вздохнула.

— Да.

Келдыш помолчал.

— Завтра снова едете в Институт? Не против, если я поеду с вами?

— Да, да, конечно! — вырвалось у Агаты.

Келдыш резко развернулся и встал перед ней. Спросил требовательно:

— Мортимер, что происходит? Что они там с вами делают?

Агата отвела глаза. Пожала плечами.

— Вроде бы ничего такого страшного… Но я почему-то Осипенко боюсь.

* * *

Поехали не на институтской, а на келдышевской машине: «Себе я доверяю больше».

— А почему ИМФ так далеко?

— Потому что там сплошные «феномены», как говорит одна наша общая знакомая. Экологически вредные предприятия ведь вынесены за город? Если что, могут пострадать невинные жители. Поэтому защита там на уровне… — Келдыш покосился на нее, — …хм, Котла. Надеюсь, вы не собираетесь пробовать на прочность еще и институтскую защиту?

— Ничего я не собираюсь, — пробормотала Агата.

Они поднимались привычным уже путем на второй уровень — ну почему не называть просто, как все люди, второй этаж! Агата плелась нога за ногу: всегда оттягивает неприятное на потом, даже уроки по нелюбимым предметам старается делать самыми последними — а что может быть приятного в том, что тебя обследуют? Или исследуют? Да еще и потертая красная ковровая «дорожка», расстеленная в коридоре, извивалась, точно кто-то прошел перед ними, не хуже нее волоча ноги, и сбил ковер вкривь и вкось. Агата пару раз запнулась. Чуть не упав в третий, пробормотала с досадой:

— Да что ж такое сегодня!

Шедший впереди Келдыш оглянулся. Приостановился.

— А, ну да, конечно!

Пол за спиной у Агаты вспучивался и неуклонно надвигался на них — точно под дорожкой полз кто-то большой и опасный. Слабо взвизгнув, Агата уцепилась за рукав Келдыша. Игорь наблюдал за движением, приподняв бровь. Под его насмешливым взглядом «пол» замедлил движение и нерешительно замер в паре метров от них. Келдыш показал дорожке кулак. Послышалось что-то вроде сдавленного хихиканья и бугор опал. Даже сама дорожка выправилась, легла гладко, ровно, как по линейке.

— Что это было?

Келдыш пожал плечами

— Коридоры… Нам в тринадцатую?