НесуРазное

Спускаюсь в овраг знакомый,

Мне ставший родным навек.

Легко на сердце, раскованно.

Привет тебе, друг, привет!

Я вижу, ты всё такой же

Угрюмый. Ну что ж. Моя

Душа на тебя похожа:

В ней тоже полно гнилья.

В ней так же темно и сыро,

Безлюдно и хорошо.

К тебе от злобного мира

Я прятать её пришёл!

Пусть лучше с тобой останется!

Ты точно не плюнешь в неё!

Пускай в ручейке беспамятства

Тихонько себе гниёт.

И сердце бери. Бессмысленно

Беречь его для любви,

Для лжи, для обид бесчисленных,

Для глупых боёв с людьми.

Возьми. Пусть лежит, болезное,

Камнем в твоей тиши.

Взгляну на планету трезво я -

Без сердца и без души.

Кто знает, быть может легче

Лишённому цели жить.

Птицу пожизненно-певчую

Можно лишь песни лишить.

Спятил я? Точно спятил!

«Да нет, ты просто дурак!» -

Шепнул мне старый приятель -

Знакомый с детства овраг.

17.09.15

Молись

Молись, когда бессмысленна борьба, -

Мечту на гвоздь смирения повесь.

Яви благоразумие раба

И в тернии кромешные не лезь.

Молись на всякий случай всем богам -

Авось, они решат всё за тебя.

Силком втянули в блядский балаган?

Терпи, беззубьем кротости скрипя.

Прими уморастление своё

Как должное, как Замысел Небес!

Молись, пока безбожное зверьё

Детей твоих в лесу разврата ест.

С мирской несправедливостью смирись.

Всё трудное пусти на самотёк,

Как в буйных девяностых царь Борис.

Молись, покуда срок твой не истёк.

А после, как при жизни, – гроб и крест:

Твой Бог – бесчеловечный юморист.

Мольбы твои – сплошной провальный треск.

Но ты, на всякий, всё-таки молись…

2.09.15

Страх

Семипядевый лоб разбился

О бетонные стены любви.

Воспевая самоубийство,

До семидесяти живи.

О двуличии всех живущих

Сокрушался актёр плохой.

Пел, рыдая о райских кущах,

Оды аду поэт бухой.

Хохотала земля до колик

Над сказавшим: «Я – Бог! Я – Царь!»

Потерявший цель трудоголик

Верил истово в пот лица.

Волчья шкура, под ней – овечья,

А внутри – первобытный страх,

Одиночество нечеловечье

И тоска об иных мирах.

19.09.15

Расплата

Штиль. Безмятежно море.

Стих оголтелый ветер.

Тряпкой сереет парус.

Дремлет корабль мой.

Небо мольбы игнорит.

Солнце злорадно светит,

Колет глаза как старость.

Бесчеловечный зной.

Вспомнил бесчинство шторма

С радостью благодарной:

Бешенство волн голодных,

Туч перезревших гнев.

Воздух – тягучий, чёрный -

Пахнет прескверной кармой.

Солью в пучинах водных

Сгину, окаменев.

Вспомнить пытаюсь, кто я,

Где я, куда плыву я -

Память молчит, и ворох

Мыслей летит за борт.

Тихо. Но нет покоя!

Хоть бы одну живую

Душу для разговора.

Друг мой сердечный мёртв.

Мир стекленеет, меркнет

Взор, и тревоги тонут

В море цветных видений.

Времени больше нет.

Цепкие когти смерти

Тянут в блаженный омут.

Вихрем мелькают тени

В ласковой тишине.

Сердце захолонуло!

Хлынула радость в трюмы,

Полные горьких истин

И полусладкой лжи.

Нежностью захлебнулась

Злая моя угрюмость,

Хрипло шепча: «Борись с ней!

Правдой ее души!»

Поздно. Я слишком долго

В небо смотрел бесстрастно

Как в потолок палаты,

Волю тоской связав.

Море внутри подонка

Было болотом грязным.

Сгинул я – вот расплата! -

В дивных твоих глазах.

Октябрь 2015

Кошки

Кошки скребутся лишь там, где собака зарыта.

Боль одиноких – маяк в океане толпы.

Я засыпаю в обнимку с разбитым корытом.

Снятся о стены ответов разбитые лбы.

Утро бессолнечных мыслей – немое, как вера

В силу холодной любви – подстрекает: «Взорвись!

Чтобы не видеть, как наглая нищая серость

В радугу камни кидает и лает на высь.»

Ненависть – радость уставших от блядского мира.

Всё обращает в ничто говорящая слизь:

«Боженька, мне бы немного бесплатного сыра…»

Эхо ехидно смеётся: «Почаще молись!»

Кошки скребутся в сердцах недовольных собою.

Мне ж опротивело всё – и вокруг, и внутри.

Злюсь на усталость – наверное, это к запою.

Кошки скребутся и мявкают: «Сука, умри!»

Спев дифирамбы всеядности мусорных баков,

В мир выношу дурно пахнущий сор из башки.

Счастье какое!– как прежде, зарыта собака!

Кошки исчезли: я – пьяный, жую пирожки.

Октябрь 2015

Мы – мёртвые

Мы – мёртвые. Нам некого любить,

И зеркало плюётся пустотой неотразимой.

Трясина отторгает отказавшихся от схватки,

Невиденьем решивших вековечные загадки.

Спаси нас: смерть – невыносима!

Мы – мёртвые. Нам нечего терять.

Здесь даже пустота принадлежит кому-то свыше.

Затишье перед жизнью как застывшее мгновенье,

Когда с холодным счастьем в душу входит всезабвенье.

Услышь нас, злая неподвижность!

Мы – мёртвые. Нам не с кем воевать.

Война – удел живых, не отыскавших в жизни смысла.

По выстланной безверием дороге к райским кущам,

Где зверь, прикрывшись богом, назовется Всемогущим.

Приснись нам, лисье бескорыстье!

Мы – мёртвые. Нам некуда идти.

Стремления, вживлённые в сердца радушным миром, -

Химеры, масло льющие в ликующее пламя.

Без жертвенных костров земля остынет и увянет.

Не ври нам: Жизнь – неповторима!

2015

Когда, богатый злобой жгучей

Когда, богатый злобой жгучей

Ко всем лекарствам от себя,

Я ночью шёл в свой лес дремучий,

Зубами памяти скрипя,

Меня настиг твой шёпот нежный,

К «нигде» надеждой привязал.

О блеск любви в тоске кромешной,

Душа моя – не твой вассал!

Ты хочешь, чтобы я остался

Одним из тысячи столбов?

Себя распял в бесцельном танце -