Несущая пламя. Огненный ирис

Мне оставалось лишь гадать, что же приснилось ему и о чем он спорил сам с собой. С каким искушением боролся: сдать меня королю, променяв на мешок золота, или во сне он видел нас любовниками и хотел бы, чтобы это стало возможным наяву. Да, я пока не очень хорошо разбиралась в укладе обычного человеческого бытия, но кое-что помнила из прочитанных книг. В одной из них говорилось, что у каждого человека, воспитанного в мирском обществе, есть чувства, которые для привычного ему образа жизни нормальны и естественны. А для темного рыцаря и вовсе с детства существует минимум запретов. Поговаривают, их кодекс чести умещается в тоненькую книжонку, меньше первой раскраски для малышей.

Однако Рен вел себя более чем прилично, и это, пожалуй, меня смущало еще ощутимее, чем попытки приставаний. Привязывало к нему еще крепче. Мне было совсем не в чем его обвинить или хотя бы слегка упрекнуть. Разница между нами будто бы сглаживалась и растаивала. Мне даже не приходилось ему напоминать о том, что избранная дева должна оставаться невинной до конца ее дней. Рен и сам это помнил, хоть был далек от веры, не посвящен в тонкости церковных порядков и тайны древних пророчеств.

Быть может, это все мои додумки и пустые фантазии, что Рен смущался от собственных мыслей, мечтая обо мне, а потому порой смотрел на меня тайком, и если я замечала, тут же опускал взгляд или вовсе отворачивался. Могла ли я сама напридумывать любовных страстей, бушующих в душе молодого здорового парня, который был вынужден изо дня в день видеть и чувствовать рядом с собой привлекательную девушку и при этом старательно сдерживать порывы и инстинкты? Облегчением для меня стало бы признание Рена, но мой защитник продолжал делать вид, что мы с ним лишь вынужденные попутчики. Возможно, я выдавала желаемое за действительное, слишком много возомнив о себе. Не удавалось узнать, какие чувства на самом деле испытывает Рен. Я не могла проникнуть в его мысли – сделать то, что не раз и не два у меня получалось, когда рядом был самый обычный человек, нуждающийся в исцелении. Темный рыцарь был надежно укрыт волшебным туманом. Его душевные терзания были для меня недоступны. Я также не могла увидеть ни прошлое, ни тем более будущее Рена, а это заставляло сильнее волноваться за него. Иногда меня как будто настигали далекие приглушенные отголоски, похожие на затухающее горное эхо, что несли в себе тревогу и печаль. А еще порой я видела кажущийся беспросветным мрак, затягивающий его все глубже в темную бездну, и чувствовала острую незатухающую боль.

Однажды в дороге Рен признался, что винит себя в гибели младшей сестры. Сказал, он переживает, мол, не уберег, не сумел предотвратить беду, и сразу же попросил меня не развивать эту болезненную тему, не бередить почти затянувшуюся рану. А ведь я так хотела бы утешить его добрыми словами, но пришлось скромно помалкивать. Так мы и продолжали путь, разговаривая о житейских мелочах и храня в сердце каждый свою глубокую печаль от потери близких людей.

Маленький городок Торднемонд встретил нас необычным оживлением: народ спешил на площадь, словно в день праздника. Ведя лошадей под уздцы, мы влились в ручеек толпы, стекавшийся к ратуше. Старое здание напоминало маленький замок с остроконечными башенками, когда-то давно выкрашенное в бледно-розовый цвет, оно местами выцвело почти до белизны. Перед ратушей стоял огромный памятник рыцарю, побеждающему дракона. На его постамент взобрался толстый пожилой глашатай. Смешно раздувая щеки, бедняга надрывался до хрипоты, возвещая о начале королевского отбора невест.

Моя первая мысль была о том, что сам король на склоне лет решил обзавестись новой супругой в надежде даровать жизнь долгожданному наследнику престола. Вторая мысль принесла воспоминания о предсмертном пророчестве леди Карниллы про истинного принца и о том, что Рен говорил про тайного бастарда. Она и оказалась верной. Прослушав вступительную речь глашатая, мы оба готовы были вздохнуть с облегчением. Переглянулись и улыбнулись друг другу, радуясь тому, что одним испытанием меньше выпало на нашу долю. Не придется искать в огромном многолюдном городе бастарда, чтобы вручить ему черный тюльпан из драгоценного металла и сообщить сногсшибательную весть, что он является наследником престола.