Несущая смерть

Вот чем расплачиваются за безрассудство? Его жизнью?

Я ВЫБИРАЮ ЛЕГКИЙ ПУТЬ, СЕСТРА. Я СЕЙЧАС ДЕЛАЮ САМОЕ ПРОСТОЕ – ЗАКРОЮ ГЛАЗА И ЗАСНУ. А ТЕБЕ ПРИДЕТСЯ ЖИТЬ И ТЕРПЕТЬ. ТЫ ОСТАЕШЬСЯ СРЕДИ РУИН. ТЫ ДОЛЖНА НАУЧИТЬ ТЕХ, КТО ПРИДЕТ ПОСЛЕ, ТОМУ, ЧТО БЫЛО РАНЬШЕ.

Буруу…

ПРОЩАЙ, СЕСТРА.

Нет. Пожалуйста, боги, прошу, не говори так…

И ЧТО МНЕ ТОГДА ГОВОРИТЬ?

Скажи, что мы скоро увидимся. И будем вместе.

НО ЭТОГО НЕ БУДЕТ.

Но так должно быть! Я не смогу жить без тебя!

НА САМОМ ДЕЛЕ ТЫ НЕ ДУМАЕШЬ НИЧЕГО ПОДОБНОГО. ТЫ СИЛЬНА, КАК ГОРЫ. ТЫ БЫЛА ТАКОЙ. И ВСЕГДА БУДЕШЬ.

Но ты – лучшее, что во мне есть. Именно ты делаешь меня сильной. Кем я буду без тебя?

ТОЙ, КЕМ БЫЛА ВСЕГДА.

Голос Буруу почти затерялся в потоке ее слез.

ТЫ БУДЕШЬ ЮКИКО.

Теперь до нее долетал легкий шепот.

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.

А потом – просто вдох.

ПРОЩАЙ.

Они неслись по небу, стремительные, как вода, неуловимые, как тени, и совершенные. Тьму переполнили ужасы, снег стал ядом, и все вокруг было смертью, печалью и страданием, царапающим души, как когти ворона. Но они продолжали двигаться вперед среди морока, их голоса эхом отдавались в темноте сознания друг друга, здесь, в звенящем небытии.

Вот мы и добрались до конца, Пересмешник. Встаем на цыпочки у края.

ТЫ ГОТОВ?

Йоши подумал об улыбке, которую он скоро увидит снова.

Несомненно.

Они падали в пропасть, сквозь поток визжащей черноты, по спирали приближаясь к ряби на лике тьмы. Все ниже и ближе. Они уже слышали песню, которая становилась громче с каждой секундой. И различали слова, которые зазвучали достаточно отчетливо. Песню о любви и ненависти, о потере и тоске, о страхе и боли, переплетенных с мукой одиночества.

О том, что все ее покинули. Забыли. Бросили.

Еще ниже. И ближе.

Йоши сосредоточился на сгущающейся тьме, широко распахнув глаза, ощущая, как зрение и слух становятся все острее. За спиной раздался грохот – раскололся на части Землекрушитель, окрасив небо в цвета огня, наполнив мир невероятной взрывной волной жара и света, а еще воплями детей Эндзингер. Как будто по доске их жизней провели горящей губкой, начисто стерев с лица земли. И, к своему крайнему изумлению, Йоши обнаружил, что его губы изогнулись в кривой ухмылке.

Странная штука жизнь.

В темноте прогремел гром, откуда-то снизу донесся женский крик, пока что слишком слабый.

ВЕРНО.

Если бы прошлым летом ты сказал мне, что принесет зима, я бы назвал тебя лжецом, Пересмешник…

МНОГОЕ МЕНЯЕТСЯ СО ВРЕМЕНЕМ.

Но не все.

НО ОБЛИК ГЕРОЕВ – ТОЧНО.

Значит, теперь я выгляжу героем в твоих глазах?

Грозовой тигр улыбнулся, приближаясь к сердцевине черноты.

Небо прорезала ослепительная дуга молнии.

ТЫ ВЫГЛЯДИШЬ КАК ОБЫЧНЫЙ МАЛЬЧИК.

Вокруг ярко вспыхнуло.

НО – ДА, ТЫ – ГЕРОЙ.

И расцвело светом дня.

53 Эпитафия

Все превратилось в пепел.

Пепел на коже и в глазах. Коркой запекся на лице, накрасил губы и густой пастой размазался по языку. Сквозь траурную маску на щеках пробивали себе путь слезы.

Уши наполнила звенящая тишина. В которой эхом отдавался громоподобный взрыв, покончивший с Землекрушителем. Повсюду еще слышались замирающие обрывки песни Эндзингер. Но там, где она находилась, царила тишина. И внутри Юкико было пусто.

Не было вообще ничего.

Она стояла на заснеженной земле, оцепеневшая, замерзающая на бескрайнем поле недавней битвы. Неподалеку рухнула на колени Хана. Она рыдала и кричала, сжимала кулаки и рвала на себе волосы.

Но Юкико ничего не слышала. Она никак не могла осознать только что произошедшее, не хотела ничего воспринимать, да и все вместе взятое почему-то потеряло смысл. Вокруг, словно призраки, плавали в воздухе хлопья пепла и черного снега, заполняя пространство, где когда-то витало понимание.

Когда Буруу покинул ее, вспыхнул свет. И раздался звук, который не был звуком.

Вдох, глубокий, как небо, обращающий все в ничто.

В небытие.