Несущественная деталь

Он выстрелил из обоих имевшихся у него лазерных ружей в двух стоявших на коленях и многократно поразил цели с высоким рассеянием луча, но минимальным отражением: он увидел несколько очевидных ранений, хотя фигура майора К'найвы частично закрывала ту, что находилась за ним, вероятно, принадлежащую Другому голосу № 4. Он добавил две мини-ракеты класса Живая сила в бронекостюмах/Транспортные средства легкого бронирования.

Одновременно он развернул свою действующую Башню главного ствола, чтобы взять под прицел ту часть ангара, где он находился раньше и где теперь находились Гультон и Ковиук. Задействовал рельсовую пушку, установленную на низкую кучность. Крохотные гиперкинетические снаряды превратили в решето наклонную часть пола, перегородки и потолок.

Башня главного ствола, разворачиваясь, поймала в прицел бойца, стоявшего на коленях у тела Друзера, и он выпустил в них три Заряда высокой мощности общего назначения/Шрапнельные малые ракеты. Потом свечкой запустил еще пять малых ракет в центр области прицеливания рельсовой пушки, выключив их двигатели практически сразу, как только они вышли из башни, а потому они упали в ту часть области прицеливания, которая была ему не видна.

С самого начала он одну за другой выстреливал наугад (туда, где за его спиной в ангаре мог находиться Другой голос № 2) разными гранатами — снежинками, теплонаводящимися, эмиссионно-чуткими, захватывающими движение. Некоторые гранаты рикошетили от потолка, но по большому счету это не имело значения.

Боец майор К'найва и фигура за ним исчезли в двойном взрыве мини-ракет. Неидентифицируемые хриплые крики, видимо, исходили от Гультона и Ковиука. Они тут же смолкли, так как выстрелы из рельсовой пушки продолжали поедать перегородки, пол и потолок. В центре ангара взорвались мини-ракеты, создав клубящееся облако газов и обломков. В огненном смерче исчезли два бойца — один из них Друзер, который уже был мертв.

Запущенные свечкой мини-ракеты приземлились одна за другой на том, что осталось от заднего угла ангара, наполнив его ненадолго дымкой плазмы, газа и шрапнели.

Он прекратил огонь. Магазин рельсовой пушки был пуст на 60 процентов.

Обломки летели, ударялись, рикошетировали, падали, кувыркались, скользили, останавливались. Газы рассеивались, уплывая в основном через широкий кривой выход, обрамлявший часть большой ярко-синей с белым планеты.

Он больше не слышал никаких переговоров.

Единственные видимые ему следы бойцов были двусмысленными по своей природе и довольно маленькими.

По прошествии почти девяти минут он, используя ту энергию, что оставалась в его единственной действующей ноге, попытался скинуть с себя то, что придавливало его к полу. Попытка оказалась неудачной, и он понял, что попался. Он подумал, что высока вероятность того, что не убил бойца, находящегося в ангаре у него за спиной, но его усилия подняться, вызвавшие некоторое движение обломков вокруг него и на нем, не привлекли к нему враждебного внимания.

Он сидел и ждал, жалея, что не может получше разглядеть прекрасную планету.

Другие появились полчаса спустя. Это были другие бойцы в других бронекостюмах и с другим оружием.

Коды «свой-чужой» у них тоже были не те, поэтому он стал драться и с ними. Ко времени, когда его выкинуло из ангара в облаке плазмы, он был абсолютно слеп, утратил почти все чувства. Только его внутренние тепловые сенсоры и ощущение, что он испытывает воздействие слабой, но возрастающей силы притяжения с одного направления, сказали ему (когда он принял тот факт, что падает, кувыркаясь), что он падает в атмосферу прекрасной ярко-белой и синей планеты.

Температура быстро повышалась, начала просачиваться в его Силовое и Процессинговое ядро через сквозные каналы повреждения, полученные во время недавнего боестолкновения. Его Процессорный костюм закроется или расплавится через восемнадцать, нет, одиннадцать, нет, девять секунд: восемь, семь, нет, три, два, одна…

Его последняя мысль: как было бы хорошо увидеть прекрасную…

Он вернулся в имитацию внутри имитации, которая была Главным Пространством Оценки Стратегической Ситуации. На Трапеции они обсуждали первые подробности плана, который может тем или иным путем положить конец войне. Здесь они продолжали снова и снова оценивать ту же самую ситуацию, над которой размышляли, когда он их оставил.

— Одно из твоих старых пастбищ, верно, Ватюэйль? — сказал один из других представителей Высшего командования, когда они обсуждали бессмысленность ведения самовоспроизводящейся войны среди этих кувыркающихся камней и глыб льда. Огненные хвосты ракет светились в темноте среди миллиардов орбитальных осколков; снаряды взрывались, боевые части то отступали, то наступали.

— Да? — сказал он. А потом узнал это место.