Несуществующие истории

Мне даже показалось, что получается душевненько так, только отец не выдержал:

– Наталья, заткни его, или в первый же зоомагазин сдам, причем бесплатно.

Натаха начала что-то бубнить мне, ну не мне, а типа коту, и почему-то стала стучать по переноске, а мне что, я и помолчать могу, могли бы просто попросить перестать петь, я же понятливый.

Приехав домой, меня все таки выпустили. Я гордо прошествовал в туалет и взгромоздился на унитаз. Видимо по привычке, то есть по Димоновой привычке, раскорячился, думая, как же неудобно то, да ещё о том, что Цезарю пора худеть и так под шесть кило раздобрел. А уж когда все случилось и струйку пустил, глаза на лоток наткнулись, вот ведь я идиот, пыжился и корячился, а я ж ведь кот, люди и для меня немного постарались. И вот сделав дела и не забыв по привычке нажать на кнопку спуска воды, слез на пол, понюхал лоток, это уже, наверное, по другой привычке. Фу, гадость какая! Лапой поскреб линолеум, показывая презрение к лотку, направился на кухню, время то много прошло, пора и подкрепиться.

Но выходя из туалета, заметил статую – это, оказывается, мой батя за всем этим акробатическим номером наблюдал, да так и застыл.

В общем, пока я харчил подушечки Вискас, прошло время, и все стали укладываться спать. А я вспомнил, что наш Цезарь всегда спит на кровати родителей, в ногах, решил, что не гоже изменять традиции, и завалился к ним на кровать, развалившись во всю длину немаленького кошачьего роста. Отец рассказал матери про то, что Цезарь умеет спускать воду в унитазе, но я уже не слушал, я забылся сладким кошачьим сном.

Проснулся я от того, что меня, в смысле кота, ногой отец с кровати спихнул, и сразу обидно так, Димона то в больнице точно никто ногами с кровати не спихивает. Блин, что за чушь в голову лезет, уже за кота думать начал, вернее, как кот.

Ну, делать нечего, поплелся на кухню. Прихожу, а миска пустая, я даже возмутился, это что же родители такие, меня, сына своего, без еды оставили, а если бы я ночью проголодался? Я со злости и затянул свое уже полюбившееся МЯЯЯЯУУУУ на весь дом. Так ведь подействовало! Все встали, пришли, корма насыпали, отец даже за ухом почесал. Мне понравилось, ведь он меня, Димона, сына своего, так за ушком не чешет, а кота вот, пожалуйста. Опять! Вот ведь беда, я точно в кота превращаюсь! И зачем мне, Димону, чесать за ухом? Надо срочно что-то делать! А что тут сделаешь, когда ты кот и из всех возможностей у тебя только усы, лапы, хвост, правда еще и поорать можно.

В общем, через час в доме только я один и остался, прошел по комнатам, все посмотрел, лапы полизал, опять полон рот волос, хотел плюнуть – не вышло, так и проглотил все. В моей комнате все осталось нетронутым, даже мобильник все еще на полу, видимо, даже на работу не удосужились позвонить. А где-то через часик, слышу, дверь входная открывается. Я из-за угла выглядываю, а это опять сестрица с тем же прыщавым в квартиру вваливается и опять целуются.

– Разувайся и проходи. Что будем сначала? В комнату или чайку попьём? – спрашивает сестрица своего.

– Пошли сразу в комнату, – говорит этот недоросль прыщавый.

И чего она в нем только нашла? Проходят в комнату, Натаха меня, в смысле Цезаря, ногой в мою же комнату отодвигает и дверь прикрывает, наверное, не хочет лишних свидетелей, а прыщавый ее уже за все места лапать начал.

Я встрепенулся от такой наглости, дверь лапой толкаю, никак, без рук сами бы попробовали. Пришлось прыгать до ручки, только с пятого или шестого раза ручка поддалась, и дверь приоткрылась. Я вылетаю из комнаты и несусь к Натке, а там уже вздохи и ахи, этот крендель уже с неё блузку снял и к замку лифчика примеряется. Ладно, хоть по обоюдному согласию, как я вижу, Натаха сама млеет, но я же, как брат, не могу такого допустить, что бы при мне моя сестра полюбовничала.

Ну ничего, щас я вам устрою! Бегу в прихожую, смотрю – его башмаки стоят. Я на них и устроился! И как напрудонил ему в башмак! Встаю рядом, осматриваю то, что сделал – хорошо получилось! Теперь надо, чтоб они увидели. Хватаю зубами за шнурок и тащу к Натахе в комнату, останавливаюсь посередине, усаживаюсь возле этого самого уже испорченного башмака и как заору зверским голосом:

– МЯАААУУУ!

Они оба аж подлетели на кровати. Этот прыщавый хватает башмак и выливает из него прямо на пол то, чем я его наградил, а Натаха решила меня схватить, но не тут-то было, я же был готов к ее реакции.

Несусь в сторону кухни, а там, а там дверь закрыта! И в этот момент меня подкидывает от врезавшейся в мою, вернее в Цезаря, задницу тапочка, и я врезаюсь головой прямиком в дверь… И темнота… Хорошо хоть искры из глаз не посыпались, а то пожар мог устроить.

Открываю я глаза, сажусь на кровати, а сам за лоб держусь, больно чего то. А с меня проводки отваливаются, и приборы как-то странно пищат. Тут в палату врачи влетают и давай у меня пульс мерить и давление, а один, видать самый главный, в глаза фонариком тыкать стал, а у меня одна мысль в голове: «Я снова прежний Димон». Лежу и улыбаюсь, как блаженный.