Несущие Свет

Догнать и схватить её не составило труда. Хрупкая девчонка боролась, неуклюже размахивала руками и царапала графа длинными ногтями по лицу и шее. И в то же время не переставала кричать и звать на помощь. Эти крики не были похожи на бешеные вопли её приятельницы Северины. Она играла несчастную жертву под натиском маньяка, и это ещё больше разъяряло графа.

Он швырнул её на землю, повалился сверху и вцепился обеими руками в тонкое горло, чтобы она перестала наконец орать. Лицо её налилось густой краской, выступили тёмные полоски вен. Она начала издавать противные хрипы, но по-прежнему колотила Руслана руками и дрыгала ногами.

Страстный, необузданный гнев затмил его рассудок. Граф не видел и не слышал ничего вокруг. Только хищные прищуренные глаза на злобном лице и раздражающие нервы хрипы.

Его схватило множество рук и, рвя на нём рубашку, оттащило от неё. С жалобным криком Хотару кинулась кому-то на шею.

– Он меня убить хотел! Убить!

Руслан вырывался и мчался к этой твари, но всё больше и больше невесть откуда возникших людей наваливалось на него, и скоро граф не смог двигаться. Очень медленно кругозор расширился, а слуха стали касаться привычные звуки.

Сосчитать, сколько мужчин вцепилось в него, и сколько человек держало их, не представилось возможности. Из десятков невесть откуда возникших карет выходили аристократы в траурных одеждах, из своих домов и огородов повылезали крестьяне. Собралось всё население Марийской Долины и все дворяне Александрийской губернии. И все как один изумлённо таращатся на него. Казалось, ветер разгуливал по кайме лесной поляны – это пробегал по окрестностям громкий шёпот.

Истерическими рыданиями этот шёпот заглушала повисшая на шее Василевского Хотару.

– Он убить меня хотел! Как графиню задушить! Как графиню!

Её жалобный плач наверняка был слышен на другом конце губернии. На секунду шёпот стих, а потом перерос в перебойный гул.

И только сейчас Руслан понял, насколько он влип. Двое мужчин до сих пор держали его под руки, и ещё около десятка в тесном оцеплении. Он находился под прицелом сотен глаз.

Никто не решается сделать шаг к обезумевшему графу. Все стоят у своих экипажей, с любопытством пялятся и чего-то ждут. В подобных обстоятельствах слово на себя брал Василевский. Он погладил девчонку по спине, отодвинул в сторону и с боязливой опаской приблизился к Волхонскому, проклиная свою репутацию активиста.

Руслан не мог описать вопля своей интуиции, когда встретились их глаза. Она не только кричала, но и дёргала его за руку, умоляла бежать с позором и до конца своих дней скрываться в тайге.

– Это Волхонский?.. – доносились до него робкие голоса.

– Ты видел, как он взбесился? Как медведя, еле удержали!

– Графиня Виктория…

– Так это он её?..

Князь продолжал смотреть на Руслана так, словно бы оказался запертым в клетке с голодным медведем.

– Волхонский? – прошептал он. – Ты чего?..

Тут глаза его совсем округлились, а челюсть отвисла.

– Это… это ведь…

Из-за его плеча выглянула Щербак.

– У него императорская реликвия! – прокричала она.

То, что началось дальше, плохо въелось в память. Изумлённые возгласы и множество указывающих на него пальцев, сотни глаз, прикованных к кресту на изуродованной волчьими когтями груди, перебойный спор, кто он – вор или счастливчик, нашедший пропажу. Все орут, ругаются, спорят, а в итоге цепляются за попытку задушить уже вторую женщину, сходятся на первом варианте, и участь графа единогласно решена. Среди всех существующих человеческих пороков высшее общество не прощало только два – воровство и убийство. А точнее, тех, кто был на этом пойман.

Со стороны крестьян не доносилось ни звука.

Всеобщий галдёж смолк в один миг, когда до ушей донёсся топот конских копыт, и в самый эпицентр событий приблизились три всадника.

Один из них был многим знаком. В своей длинной чёрной мантии Джулиан Ховард казался одним целым с гигантским вороным конём, пушистые ноги которого были толщиной со ствол осины. Лошади двух других были той же породы, и люди смотрели на незваных гостей, задрав головы.

Во главе троицы барственно восседал молодой крепкий парень, одетый в чёрный мундир с аксельбантом, восьмиконечной звездой и повязанной через плечо лентой. Третий был мелкий и щуплый, в старомодном кафтане, белых чулках и с длинными пудреными волосами, заплетёнными в косу.

– С сегодняшнего дня вы назначаетесь губернатором Александрийской губернии, Аскольд Иванович, – прокаркал со своей высоты Ховард и добавил, как бы между прочим: – Я не сомневался, князь, что поможете нам именно вы.

– А… – заикнулся князь. – Что же со старым?

– Старого больше нет, – плотоядно улыбнулся лорд.

Из своей холодной гробницы восстала мёртвая тишина и задушила каждого находящегося здесь. Только птицы продолжали беззаботное пение.

– Досадно вышло, весьма досадно, – шелковисто протянул щуплый беловолосый вельможа. – Граф Волхонский, кажется?

И умолк в ожидании ответа. Руслан тоже молчал, и вельможа, шевельнув тонкими бровями, повёл головой, как будто столкнулся с проявлением наивысшей невоспитанности.