Несущий огонь (ЛП)

Он говорил о драконе на знамени Уэссекса, именно его я и ожидал увидеть. Я потрепал Рорика по голове, велел ему быть рядом со мной, а потом приказал воинам приготовиться. Я, как и они, надел шлем со скользкой и пропахшей потом кожаной подкладкой — свой лучший шлем с серебряным волком на гребне. Я натянул его поглубже, опустил нащёчники, и Рорик затянул тесемки под подбородком, потом подал тёмный плащ, завязал его на моей шее, подал перчатки. Он придержал Тинтрига, я вскочил в седло, воспользовавшись поваленным бревном как подставкой, и принял у Рорика тяжёлый, окованный железом щит. Я просунул в петлю щита левую руку и крепко сжал ручку.

— Копьё, — сказал я. — И вот ещё что, Рорик.

— Да, господин?

— Не лезь вперед. Держись в стороне.

— Да, господин, — слишком быстро согласился он.

— Я не шучу, паршивец. Ты мой знаменосец, а не воин. Пока не воин.

Я облачился в сталь и золото. Обычно я не носил ни плащ, ни браслеты, пользовался обычным шлемом. Но в ближайшие несколько минут мне предстояло решать судьбу трёх королевств, а это определённо заслуживало некоторой помпезности. Я слегка шлёпнул Тинтрига по шее и кивнул Финану, сверкающему серебром и золотом, как и я. Я оглянулся и убедился, что все мои пятьдесят воинов уже в седле.

— Спокойно, — сказал я им, — едем потише! Нам незачем спешить!

Мы направили лошадей из леса на пастбище. Два зайца пронеслись мимо нас к реке. Мы всё ещё оставались в низине, невидимые и из форта, и для Брунульфа, ведущего своих ничего не подозревающих людей по коровьей тропе к камню за лесом. Я полагался на Кенвульфа, старого опытного воина, он должен был подать мне знак.

— Теперь ждём, — приказал я, — просто ждём.

— Почему бы не подождать, пока они не станут невидимы из форта? — недовольно спросил Финан.

— Потому, что не я выбрал то место для битвы, — ответил я, продолжая держать его в неведении, а потом повысил голос, чтобы объяснение смогли услышать все воины: — Когда мы двинемся вперёд, — сказал я в уверенности, что мой голос не слышен за пределами поросшей травой низины, где мы скрывались, — вы увидите дюжину всадников под флагом Уэссекса. Нам нужно защитить их! Эти двенадцать должны остаться в живых. На них нападут двадцать пять, может, тридцать человек! Я хочу взять в плен тех людей! Убейте столько, сколько понадобится, но у меня должно быть несколько пленных! Особенно — их предводитель! Высматривайте самые богатые кольчуги и шлемы, берите сволочей в плен!

— О Господи, — выдохнул Финан, — теперь я понимаю.

— Мне нужны пленные! — ещё раз подчеркнул я.

Рорик вскочил в седло, поднял флаг с волчьей головой, и тут у края леса показался размахивающий обеими руками Кенвульф. Я коснулся молота, висящего на золотой цепи.

— Вперёд! — приказал я. — Вперёд!

Должно быть, Тинтриг заскучал от ожидания — он рванулся вперёд от одного касания шпорами. Я низко склонился на нём, и все мы опустили копья, поднимаясь по короткому склону на холм.

— Когда ты понял? — крикнул мне Финан.

— Две ночи назад!

— Мог бы и сказать!

— Я думал, это и так понятно!

— Вот хитрый ублюдок! — восхитился он.

Мы поднялись на вершину холма, и я понял, что боги на моей стороне.

Брунульф со своими всадниками оказался рядом с нами, на расстоянии не больше четверти мили. Они остановились, поражённые, увидев, что на востоке появились другие всадники с щитами и обнажёнными мечами. Я увидел, что Брунульф поворачивает к югу. Его сопровождали два священника в чёрных рясах, один в испуге свернул к лесу, и Брунульф крикнул, чтобы тот вернулся. Я видел, что он направляется к форту, но было уже слишком поздно.

Поздно потому, что дальние всадники скакали, отрезая им путь к отступлению. Я насчитал примерно тридцать человек. Не сомневаюсь, что вчера, покидая форт, они ехали под знаменем с драконом западных саксов, но теперь над ними развевался флаг с красным топором. Флаг был далеко, но огромный красный топор отлично виден на расстоянии, и я не сомневался, что их щиты отмечены тем же символом.

Это была эмблема Сигтрюгра, но это не люди Сигтрюгра. Это западные саксы, прикинувшиеся датчанами, западные саксы, которым приказано убить своих собратьев и разжечь войну. Брунульф и его спутники должны умереть на глазах у своих товарищей из форта, которые смогут сообщить Этельхельму и Эдуарду, что коварные воины Нортумбрии договорились о перемирии, а сами напали на посланников и убили их. Это была разумная схема, несомненно, придуманная самим Этельхельмом. Он хотел вызвать войну, но понял, что Сигтрюгр способен сдержаться, что Сигтрюгр действительно сделает всё, чтобы избежать конфликта. А раз так, если сам Сигтрюгр не нападёт на людей Эдуарда, то воины Этельхельма встанут под знамя с красным топором и совершат убийство.

Вот только там оказался я, и я был настроен мстить.

Мой двоюродный брат всё ещё занимал Беббанбург.

Этельхельм пытался уничтожить мою дочь и её мужа.

Константин оскорбил меня, изгнав с земель предков.

И я уже месяц не виделся с Эдит, моей женой.

Кому-то придётся за это ответить.

Глава пятая