Несущий свет

Здесь не было так темно, как казалось снаружи. Из окон падал рассеянный закатный свет. Влево и вправо шли вырубленные в скале галереи, ведущие вглубь. А впереди было то, что когда-то служило храмом или часовней. Вырубленная в скале алтарная ниша, черные неглубокие провалы на месте древних могил, остатки фресок… Что-то знакомое бросилось в глаза: рядом с алтарем на стене был когда-то изображен всадник. Время и люди не пощадили фреску, но можно было разглядеть белую масть коня и руку человека, поднятую к небу. Конечно, и это могло быть совпадением: командир Джор, поднимающий руку к закатному солнцу, Гэсэр с картины Ингвара – и этот всадник. Рука потянулась к полевой сумке, где, аккуратно замотанный в ткань, лежал эвэр-бурэ – подарок Джора…

– Сейчас он вам не понадобится, Ростислав… – знакомый голос, говоривший на неизвестном, но понятном языке. Арцеулов резко оглянулся: старик сидел рядом с алтарем, пристроившись на чем-то, напоминающем старый коврик. Одет он был так же, как и тогда, на Челкеле, но вместо остроконечной шапки на голове была полосатая, чем-то напоминающая талаф накидка.

– Здравствуйте…

– Здравствуйте, Ростислав. Вижу, желание поговорить у вас сильнее того, что принято называть здравым смыслом. И даже сильнее страха.

На «здравый смысл» Арцеулов не отреагировал – старик явно шутил, – а вот слова о страхе заставили насторожиться.

– Те, внизу, искали именно меня?

Легкая улыбка мелькнула по обожженному солнцем морщинистому лицу:

– Еще нет. Они просто насторожены. Ну а дальнейшее будет зависеть от нашего разговора…

Ростислав уложил плащ-палатку на камень и присел, не зная с чего начать. Старик тоже молчал, затем на его лице мелькнула улыбка:

– Я рад, что вы поняли меня сразу. Вижу, вы научились вниманию. Это вам понадобится…

– Если что? – повод для разговора появился. – Если мы с вами договоримся? Что вы хотите предложить?

– Мы? – в тихом голосе прозвучало искреннее удивление. – Тому, кто послал меня сюда, все видится иначе…

«Тому, кто послал меня сюда»… Следовало, конечно, уточнить, но Ростислав понял: ему не ответят.

– Понимаете… Я в трудном… нелепом положении…

– Нет, Ростислав. То, что происходит с вами, нельзя назвать нелепым. Просто вам приходится начинать все сначала…

Почему сначала? Не собирается же он переходить к краснопузым?

– Вы научились быть внимательными к другим, но не к себе, Ростислав. Вспомните: ваш путь должен был кончиться в пещере возле Челкеля. Но попросили отсрочки. И вы помните почему.

Да, это правда. Он хотел помочь Наташе Берг и, если уцелеет, вернуться в Россию. Вернуться, чтобы вновь пойти на фронт…

– Но разве все уже кончилось? Войне конца не видно, а я даже не ранен…

– Разве вы думали довоевать до победы?

Нет, о победе уже не думалось. Ростислав отдавал себе отчет, зачем возвращается. Расплатиться с красными – и остаться навсегда в родной земле.

– Недавно был бой… Ваш последний бой, Ростислав!

Он понял. Там, в горящем Александровске, и ждало его неизбежное. Об этом он и думал: встретить смерть в бою, среди товарищей, чтобы в лицо ударил огонь случайной гранаты – или целой связки, брошенной из темного прохода…

– И этот путь вы прошли до конца, – кивнул старик. – Ваша война закончена.

– Но… я ведь жив?!

Морщинистое лицо вновь прорезала усмешка. Смех не был злым, скорее сочувственным.

– Вы живы. Вашу судьбу изменил тот, кто имел на это право.

– Вы… имеете в виду того, кто послал вас сюда?

Старик покачал головой:

– Не ищите так далеко. Вспомните того, кто сделал это, ведь мы оба его хорошо знаем…

Арцеулов даже задохнулся от волнения. Это было уже чересчур. Чумазый Степка Косухин в роли вершителя судеб! Конечно, он, по доброте или по глупости, предупредил его той ночью, но старик имел в виду явно не это.

– Ваш друг имел на это право, – повторил старик. – Ему многое позволено, ибо платить придется дорого…

– О чем вы?

Ответа не было. Арцеулов постарался на время забыть о недобитом большевике, который так нагло влез в его жизнь. Имеет право, значит! Ладно, сейчас речь не об этом…

– Я хотел бы что-то сделать сам… Помочь вам…

– Мы не нуждаемся в помощи. В помощи нуждаетесь вы сами. Но я понял вас, Ростислав. Значит, вы уже не хотите убивать ваших соотечественников только за то, что они воюют под красным флагом?

Вопрос был поставлен слишком резко. О таком Арцеулову думать еще не приходилось.

– Дело не в этом… Наверное, вы правы, я отвоевался. Конечно, можно уехать… Но я хочу другого… Красных я ненавижу, но еще больше ненавижу тех, с синими свастиками. Вот их я готов убивать до последней секунды! Но мне хочется вначале узнать, что стоит за этим? Почему все это началось? Там, в Шекар-Гомпе…

Он не стал договаривать – слов не хватало. Старик немного подождал и кивнул:

– Я понял. Твой друг рассудил так же – но сделал это раньше. Он уже выбрал свой путь – до конца.

Ростислав невольно скривился. Выходит, краснопузый с его четырьмя классами и здесь сообразил первым!

– Вам не сделать того, что предстоит Степану. Но вы сможете другое. На этом пути чаще всего приходится идти в одиночку…

– Согласен. Когда прикажете приступать?