Несущий свет

Алекси не спеша, выцедил один бокал нильского, за ним ещё один. На душе у него легко и умиротворённо. Здесь, на берегу тёплого моря, хорошо думалось. Сейчас мысли журналиста переместились на практический вопрос: как строить разговор с Большим Салом? Алкивиад Саламин, ректор Университета «Тысячи Звёзд», представлял собой странную фигуру, сотканную из противоречий и парадоксов. Он независим потому, что зависит от множества внешних сил, он скрытен, поскольку (как казалось) все делает открыто, и он непредсказуем, поскольку (как могло показаться), выбирает простые решения...

Ничего хорошего в голову журналисту не приходило.

«Пусть всё пойдёт, как пойдёт, – решил Алекси. – Мойре виднее».

Постепенно жара на побережье спадала, народ с воды потянулся в капилей. Стало людно, шумно, весело. Мужчины и женщины, модных в этом сезоне расцветок отплясывали зажигательные танцы, постепенно переходящие в совокупление. Воздух капилея наполнился ароматом мускуса, благовоний и моря.

– Скучаешь, морячок? – вывел Алекси из созерцательного настроения задорный девичий голос. – Как на счёт побарахтаться?

– Я не против, но вроде тут полно народу и без меня, – Попытался отскочить Рамос. – Вон, какие видные! Герои, как на подбор. – Он скосил глаза в сторону весело гогочущей мужской компании.

– Тут не поспоришь, но у нас девичья компания, мы только сегодня сюда прилетели и мальчик у нас один. Молодой совсем, борода ещё не выросла, ему с теми героями не сравниться... Он будет переживать. Такой ранимый...

– Со мной, значит, сравниться? – сделал вид, что обиделся Алекси. – Ничего, что я старше любого в этой забегаловке?

– Вот поэтому я к тебе и подгребла! – Девушка улыбнулась такой обезоруживающе открытой улыбкой, что журналисту ничего не оставалось, кроме как присоединиться к юным нимфам.

Остаток вечера и ночь пролетели незаметно. Энергия молодых тел настолько подкрепила силы Алекси, что утром он решил брать быка за рога. И в предвкушении жестокой словесной баталии отправился в резиденцию Саламина.

Сухопарый, пожилой, но ещё не дряхлый мужчина с крючковатым носом и шапкой седых волос на голове уже расхаживал по террасе мощёной морковно-красным кирпичом. Красновато-коричневый оттенок его кожи гармонично сочетался с цветом террасы. Над правой бровью неярко светились пять маршальских звездочек.

– Весьма польщён, мой юный друг, весьма польщён, – несколько церемонно он приобнял Алекси за плечи. – Надеюсь, ночь в нашем капилее не доставила тебе неудобств?

– Скорее наоборот! – ответил тот. – У вас здесь такая энергичная молодёжь. Со студенческих лет в такой оргии не кувыркался. Сейчас полон сил, как никогда.

– Приятно слышать. Да, наши могут. Я иногда участвую в этих забавах, всё-таки добрый натуральный секс – прекрасный способ подкачать энергию. Это не новомодные виртуальные вольтижировки.

Алкивиад Саламин, известный всей Ойкумене как философ и стратег, подошёл к перилам террасы, перегнулся и по старинке прокричал:

– Ири, милая, сделай нам энергетик, тот, что у тебя так хорош,..

– Изумрудный?

– Угу, да смотри, чтобы был горяч, как молодой гиппофантер[10].

– Хорошо, кириос, одну минуту.

Действительно через пару минут на террасу впорхнуло облачко цвета фуксии. Ирис при всей приятной глазу округлости форм, двигалась грациозно, и поэтому созерцание её прохода к невысокому столику доставляло тонкое эстетическое удовольствие.

Саламин повернулся к гостю.

– Так о чём ты хотел бы поговорить со старым пнём вроде меня?

– Тут дело такое, – медленно проговорил Алекси, разглядывая бокал с искрящейся зелёной жидкостью. – Наш редактор, человек с огромным числом знакомых во всех сферах. Узнал он, что формируется команда для исследования симпатичной планеты. Ну, той самой, с которой по легендам произошла наша минойская цивилизация...

– Ты тоже веришь в эти байки, про планету-мать? – усмехнулся Саламин. – Вот, вроде бы давно уже наши умники доказали, что человек на Минойе произошёл от человекообразных морских питеков.

– Нет, я всё-таки окончил биологический факультет Фестского Универа, – пожал плечами Алекси. – Тем не менее, мифы космической панспермии должны иметь под собой какую-то почву. Про доклад команды «Цефея» сейчас не знает только тот, кто не хочет знать. Из этого доклада следует, что гуманоиды на обнаруженной планете ближе всех нам известных существ. Так всё-таки, что на счёт команды?

– Вот ничего на нашей планете нельзя сохранить в тайне, – досадливо поморщился Алкивиад, почесав кончик длинного орлиного носа. – Не могу я сейчас на эту тему ничего говорить. Как мы можем что-то организовать в обход Совета? Ничего такого нет и быть не может. Зарубите себе это на носу.

– Но я клянусь! – Алекси склонил отливающий золотом зелёный торс в сторону старого учёного зубра. – Клянусь Зевсом и всеми богами-холимпийцами, что до самого старта ни единого слова не появится в эфире ни в каком виде.

– Не клянись, боги не любят, когда кто-то клянчит помощи. Не могу ничего сказать.