Несусветный эскадрон

– На войне как на войне! – поняв пылкое желание парня, вмешалась Паризьена. – Одни воюют, другие их кормят. Иначе не получается. Пропускаем фуражиров и едем дальше. С нами же дети!

Ешка закивал. И он же первый уловил, когда быстренько перебрались через большак, стук копыт, летевший навстречу по лесной дорожке.

Выскочить на большак было уже невозможно – за всадниками тащилась цыганская кибитка. Она захватила всю ширину тропы и постоянно задевала о деревья.

Адель послала Фортуну грудью прямо в кусты, успев при этом маневре прижаться щекой к лошадиной шее и спрятать голову под локоть. Бойкая лошадка, не обращая внимания на ветви, хлеставшие по бокам и ее, и всадницу, живенько исчезла в густой зелени.

Ешка осадил своего вороного жеребца, и тот, попятившись, продавил сплошную стену кустарника задом. Цыгану вовсе не улыбалось объясняться с кем бы то ни было по поводу жеребца.

Сергей Петрович одним движением колен заставил Аржана принять вбок, а сам достал пистолет.

А Мач просто остановил лошадь, и через минуту его догнала кобыла, впряженная в повозку, которой правил Пичук. Кобыла взяла чуть вправо и остановилась ноздря в ноздрю с лошадью Мача.

– Двое… – прошептал гусар. – Ну, с Божьей помощью!..

Но когда эскадрон увидел вылетевшего навстречу противника, то и гусар, и Мач, к большому удивлению прочих бойцов, дружно расхохотались.

– Добро пожаловать, сударь! – воскликнул Сергей Петрович. – Экая у нас с вами военная судьба!

Из кустов высунулась голова Фортуны, еще шаг – и показалась удивленная всадница. Но, хотя драки вроде не предвиделось, Адель все же держала пистолет наготове.

– Добрый день! – отвечал изумленный баварец, натягивая поводья, причем его заводной конь проскочил вперед и был остановлен оглоблей кибитки.

– Далеко ли путь держите? – вежливо осведомился гусар.

– Из Митавы в Якобштадт, – уже не делая из маршрута особой тайны, отвечал баварец. – А вы, я гляжу, с пополнением?

Сказано это было как бы простодушно, и все же с особым ехидством.

– Гляжу, и местное население у вас служит, и цыганский табор вы завербовали, и даже вот чисто французское личико… Не войско, а вавилонское столпотворение! – продолжал баварец. – Не хватает лишь китайцев и эфиопов.

Сергей Петрович раскрыл рот. У пленного оказалась прямо удивительная память.

Адель поняла, что гусара только что поддели, и поддели здорово. Так что пора спешить на помощь.

– Если вам угодно будет обождать, я приготовлю письменную реляцию, – пообещала она. – О составе нашей партии, ее диспозиции, боеприпасах, маршрутах и так далее! Нужны ли вам родословные всего состава, или хватит геральдических древес командира с адьютантами?

– Ваша родословная сомнений не вызывает, – баварец весело поклонился. – Только парижанки после двух месяцев похода сохраняют такую свежесть! Стало быть – по прямой линии от Евы.

– А вот вашу я произвела бы по прямой линии от Ноева ковчега! – отвесив этот сомнительный комплимент, Адель все же улыбнулась. Невзирая на обстановку, симпатичный офицер за ней явно ухаживал.

Мач и Ешка переглянулись. Непонятно было – берут они наконец баварца в плен, или же ведут светскую беседу.

Баварец же поглядывал на эскадрон без всякого страха, даже весело. Краснощекое круглое лицо с неизбежными подкрученными усами, с вьющимся клоком светлых волос на лбу, было бы вполне заурядным и подходящим для бравого вояки, любимца провинциальных дам, но взгляд… уж больно он был насмешливым…

– Насколько я понимаю, вам все еще не удалось выйти в расположение своих частей, – с некоторым сожалением обратился он к Сергею Петровичу. – Ну, видно, на роду вам написано присоединиться к нашему корпусу. Повторяю свое прежнее предложение…

Гусар сверкнул на него синими глазами.

Он бездарно проболтался по Курляндии целую вечность, не нанеся никакого урона врагу, да и теперь не столько воевать собирался, сколько переезжать театр военных действий в цыганской кибитке, и баварец, умышленно или неумышленно, коснулся больного места! Скорее всего, что умышленно…

– Мач, обыщи пленного! – в голосе гусара была внезапная злость. – Бумаги, кошелек! Ну, как положено!..

– Не может быть, чтобы я ошибся… – и баварец поглядел на гусара с подозрительным интересом.

Адель покосилась на командира. У того уголок рта под усами нервно дернулся. Очевидно, ему еще никогда не приходилось отдавать приказ об обыске.

Мач тоже не знал, что это за процедура такая.

Он подъехал к баварцу – и тот, видя полнейшее недоумение на лице парня, вынул из-за пазухи четыре конверта, достал кошелек, а в довершение извлек из седельной кобуры сверточек.

Мач довез письма до гусара, сидевшего в седле неподвижнее конной статуи государя императора. Сергей Петрович взял конверты, уставился на первый – и непроизвольно скроил изумленную гримасу.

– Это что еще за каракули?!.

– Давай сюда! – Адель выхватила письма. – Клянусь пузом святого Гри… По-китайски, что ли?

Ешка тоже сунул между ними нос и пожал плечами так, что они взлетели выше ушей – как если бы и он умел читать!

И все трое с недоверием посмотрели на баварца.