…На опостылевшую работу в библиотеку она теперь ходила без удовольствия. Перебирать книги казалось смертельно скучным, постные, вечно недовольные лица читателей раздражали смертельно. Вот что за люди! Времени только девять утра, а они уже дисциплинированной очередью перед дверями зала столпились. Почему обязательно им надо читать воспоминания ветхозаветного генерала Ермолова точно с началом рабочего дня?!
Еще и претензии высказывают! Из окна в зале дует, под одним из столов кто-то приклеил жвачку, книги из хранилища доставили не все. А виноват всегда начальник зала.
Даже всегда улыбчивая Ирина Андреевна сегодня явилась бледная, хмурая. Сдержанно, против обычного, поздоровалась, привычный уже small talk[8]
вести не стала. Вроде бы обустроилась за своим столом капитально, надолго, но уже через полчаса вскочила, вернула книги.– Сбрасываем? – удивилась Митрофанова.
– Да, – кивнула читательница.
И поспешила уйти.
Надя раздраженно отодвинула стопку. Какой был смысл – тщательно выписывать читательские требования, чтобы уже через полчаса возвращать гору талмудов в хранилище?
Нужно, чтобы совсем не начать на людей бросаться, кофейку себе сварить.
Отошла в подсобку, включила чайник. Под коробочкой с печеньем обнаружила яркую газетку. «ХХХ-пресс», любимое издание помощницы. Сколько раз ей говорила, чтоб не таскала в зал Всемирной истории подобную дрянь?!
Но вдруг увидела на первой полосе фотографию Ромы Черепанова. Анонс статьи оказался интригующим: «Красавец-актер и его овечки».
Конечно же, Надя развернула газету и стала читать:
Господа, ну не бывает же, чтобы настолько не везло! Рома Черепанов чувствовал, будто его под дых ударили. Железным кулаком, со всего размаха. Черт бы взял проклятую газетенку!
Дал волю гневу – изорвал бульварное издание в лоскуты. И – будто насмешка! – самым верхним, что бросился в глаза, обрывком оказался кусочек последней страницы. С выходными данными: «тираж – 654 000 экземпляров». Можно даже не надеяться, что все обойдется. Пусть интеллигентная библиотекарша Надя «ХХХ-пресс» не читает, у нее наверняка найдутся завистливые подруги или коллеги, кто своим долгом сочтет бедную овечку просветить.
Неужели от подлых журналистов совсем нет спасения? Ни шагу без их ведома не сделаешь. А что будет, когда он станет (в этом Рома по-прежнему не сомневался) настоящей, большой звездой?