Несвобода

Он зачем-то развернулся ко мне и положил ладонь на затылок.

— Я отвечу на любой твой вопрос, если ты ответишь на любой мой.

— Нет. Мне не настолько интересно.

Вадим Андреевич приблизился еще. Губы — в двух сантиметрах. Я сбилась с мысли.

— А про порно ты здорово придумала. Не ожидал от тебя креативности именно в этом вопросе.

— Вам надо что-то делать со своим сарказмом. Его слишком много!

— И еще, ты ошиблась в одном. Секс меня очень интересует, и я не собираюсь растягивать ожидание.

Кажется, я самолично взяла палку и тыкала спящего медведя, пока он не проснулся. Вот что за желание во всем разобраться, да еще и вслух? Ведь я могла быть и права и словно бросила вызов, на который он уже не мог не отреагировать. Но его близость сейчас сильно смущала. Я прошептала:

— Отпустите, пожалуйста. Мне неприятно, что водитель видит…

— В этом и есть смак — выходить из зоны комфорта.

Он прижал большой палец к нижней губе и надавил. Я закрыла глаза, впуская его язык. Вадим Андреевич целовал неспешно — скорее дразнил. Или наслаждался моим смущением — я не могла отделаться от мысли, что в зеркало заднего вида таксист видит нас и уже сделал все напрашивающиеся выводы. И все равно не могла с собой ничего поделать: мне нравилась эта ласка. Но довольно быстро Вадим Андреевич отстранился и прошептал в ухо:

— Сегодня совершенно точно будут танцы, Арина. Кажется, тебе эта игра нравится уже не меньше, чем мне.

Я отвернулась к окну, не в силах спорить.

Когда добрались домой, я чувствовала себя бесконечно уставшей, но Вадим Андреевич не отпустил меня в комнату:

— Нет, сегодня просто так не разойдемся. Мне очень нравится твое настроение.

— Что не так с моим настроением, Вадим Андреевич?

— Любопытство, перемешанное со смирением. Лучшее сочетание.

— Кажется, вы неправильно меня поняли.

Налил вина, включил музыку, взял за руку, но будто и не вспомнил о танце. Его руки сжимали талию, не позволяя отстраниться.

— Арина, раз ты поняла, где конец игры, так не проще ли закончить?

Я оторопела от его напора. Наверное, в такси все же следовало оттолкнуть. А то вышло так, что я, после всего сказанного, при первом же поцелуе сдалась. Ведь нельзя сказать, что меня принудили! Или что я в тот момент вспомнила об угрозах… Нет, я просто не стала сопротивляться себе. Кто бы сомневался, что это выльется в продолжение?

— Вадим Андреевич, вы просто выбиваете меня из колеи.

— Спасибо, — он улыбался, склонив голову набок.

— Я не хвалю вас! Но вы сейчас давите слишком сильно. Разве не видите, что я не готова?

— Когда ты будешь готова, Арина? Скажи точную дату, и я не подниму этот вопрос до того времени.

— Это работает не так!

— Я лучше тебя знаю, как это работает. Как только я дам тебе выбор, ты сразу начнешь выбирать неправильно. Даже во вред себе.

— Во вред ли?

— Да. Если человек идет против своих желаний, то это вред. Можно вывезти девушку с острова, но нельзя вывезти остров из девушки. Но я замахнулся.

— А вам не приходило в голову, что я не собираюсь с вами спать? Ни сегодня, ни потом. Что в моем отказе нет других причин?

— Приходило. Но твои пальцы сейчас дрожат. Ты сама не знаешь, чего хочешь больше — толкнуть или притянуть.

После этого я не смогла бы не толкнуть. Он с легкостью отступил, рассмеялся. Упал на диван и раскинул руки.

— Передай мне вино, Арина. И знаешь, ты слишком сильно напрягаешься. Сама провоцируешь все эти разговоры. Это твой способ манипуляции. Ты прямо требуешь, чтобы я надавил, решил за тебя, заставил. И раздражаешься именно потому, что слишком долго ждешь.

— Неправда!

Сначала выкрикнула, а потом подумала. И не смогла вспомнить ни единого эпизода, когда бы я в самом деле не могла его оттолкнуть. Хоть Вадим Андреевич и был настойчив, но однозначного принуждения не демонстрировал. Даже сейчас это было очевидно. Если я просто уйду в свою комнату, то он и останавливать не станет. Тогда почему я до сих пор не ушла? Сделала большой глоток. Потом попыталась вернуться к традиции общения между нами — прямолинейность на грани сарказма:

— Даже если вы правы, тогда я просто не готова. Вот этот… интерес, он следствие только моей неопытности. Любопытства, может быть. Новых ощущений. Но не отношения к вам.

— Резонно. Меня, кстати, только это и останавливает. Мысль, что ты точно так же поддавалась бы почти любому. Это как будто облегчает мне любую задачу. Как будто самого меня обесценивает.

Резко, но справедливо. Мне понравилось, как он сказал.

— Вадим Андреевич…

Я осеклась, услышав мелодию — мой телефон, который до сих пор находился в клатче. Зажмурилась и потрясла головой, чтобы выветрить незначительный хмель, потом выхватила мобильник. Поспешила достать ноутбук, на ходу переспрашивая у непосредственного начальства:

— Может быть, вы ответите?

— С какой стати мне делать твою работу?

Я коротко кивнула и приняла вызов, за секунду до этого с ужасом узнав на дисплее имя:

— Николай Васильевич? Чем я могу помочь?

— Опять ты?! — орала трубка. — Когда меня соединят с главным?!