Несвобода

И выдать бы ему — «люблю». Я и сама была не в силах его мучить дальше. Но Вадим вдруг посмотрел серьезно и сказал совсем другое:

— Арин, у меня без тебя никакого желания жить нет. Вообще. Думаешь, что секс важен? Тогда встань с меня — не трону. Только рядом будь, любая. У меня постоянно страх, что ты потеряешься. И не будет тебя, ничего больше не будет. Ты ждешь слова «любовь», но это совсем не то.

Действительно, не то. А как будто гораздо больше. Я наклонилась и поцеловала его.

— Я не потеряюсь, Вадим.

И после этого он перестал сдерживаться: подхватил меня, рванул резко вверх, бросил спиной на диван и довел — сначала меня, а потом себя. Да, эксперимент можно считать проваленным, у этого клиента самоконтроль еще далек от идеала.

В первый же рабочий день нового года случилась беда. А я ведь с детства была готова к чему-то подобному: отец во многом был неправ, но хоть в одном не ошибался. К сожалению.

Я едва вышла из своего бутика и не успела даже на сто метров отойти, как меня схватили и потащили в машину. Прямо посреди белого дня, на глазах у свидетелей! В машине зажали с двух сторон, натянули на голову тканевый мешок, в котором было трудно дышать. Но кое-что я успела увидеть — у всех троих лица прикрыты, а это означало самое страшное — не отец. Я как-то подсознательно ждала от него подобного. Хоть мы с Вадимом и не жили вместе, но характер родителя я знала прекрасно. Он не умеет прощать. И пусть я теперь изредка звонила домой для сухих разговоров, пусть всеми силами старалась подчеркнуть, что ситуацию уже не изменить, но все равно подсознательно ждала от отца чего-то ужасного. Но мне хватило нескольких секунд, чтобы понять — все еще хуже. И тихие разговоры похитителей подтвердили:

— Точно она?

— Точно.

Ехали мы почти час. Я сидела тихо, ни о чем не спрашивая и не пытаясь вырваться. Вспомнила все рекомендации, которые в меня вбивали с шести лет: не сопротивляться, не спорить, не дергаться и делать все, что говорят похитители. Ни в коем случае не пытаться снять мешок — стоит мне увидеть лицо хоть одного, и шансы удачного разрешения сведутся к нулю. Хотя шансы и так невелики — об этом мне в шесть лет не говорили, но я и сама умею сопоставлять. Еще в самом начале один залез рукой в мой карман, вытащил сотовый и, похоже, просто выкинул в окно.

Когда автомобиль остановился, меня потащили в какое-то помещение. Возможно, склад, но я даже не представляла, в какую стороны мы ехали, а складов в области столько, что за всю жизнь не отыщут.

— Сядь.

Я подчинялась беспрекословно. Когда сняли мешок, наконец-то смогла нормально дышать. Похитителей было не трое, семеро, хотя снаружи могли быть и другие. Меня скотчем примотали к стулу, больно стянув руки сзади. Я намерено смотрела только в пол, не поднимая головы. Не разглядывать, не раздражать ничем. И не плакать. Последнее было выполнить очень сложно. Они говорили между собой тихо, обрывисто, но и без того было ясно, зачем им дочь Коломенского.

Отец к подобному тоже должен быть готов. Это значит, он будет требовать обязательно показать мое лицо. Иначе вообще не бывает. То есть будет видеосвязь. Похитители тоже это знают, ведь, судя по всему, профессионалы.

На вызов отец ответил не сразу, но когда услышал объяснение, вмиг сосредоточился. Я даже издалека слышала, как изменился его голос.

— Покажите дочь, — говорил сдавленно.

Похитители подошли ко мне. Один направил сотовый на меня, другой схватил за подбородок и заставил смотреть прямо. А потом резко ударил кулаком в щеку. Меня швырнуло в сторону вместе со стулом, но он удержал. Отец не вскрикнул, ничем не выдал ужаса. А я от боли совсем перестала соображать. И голос не успокаивал:

— Арина, не паникуй и жди. Я заплачу этим… Ты просто жди.

Скорее всего, заплатит. Под его показным спокойствием я четко уловила панику. Отец заплатит — и из-за меня, и из-за того, чтобы получить единственный шанс выйти на этих отморозков. Просто чтобы их не было больше. Он жить не сможет, если они продолжат существовать. Ему несколько раз повторили, что будет в случае обращения в полицию, потому в этом вопросе я не знала, как он поступит. У него и своих сил предостаточно — если только удастся меня найти.