Нет Адама в раю

- Знаешь, что мне больше всего нравится в океане? - спросил он. - То, что он существует сам по себе. Он может реветь или нежно накатывать на берег. Он может приласкать или убить, в зависимости от настроения, и никто на свете не в состоянии ему помешать.

Оба раза они ездили на побережье зимой, потому что Арману не нравилось, когда летом пляжи заполняли шумные людские толпы, а на золотистом песке валялись бесчисленные пакетики и недоеденные сандвичи.

Монику, похоже, не слишком интересовало, где проводили время отец с дочерью, и она почти не задавала вопросов.

- Представляешь, маман, мы обедали в ресторане, - сказала Анжелика. И я заказала настоящий салат.

- Замечательно, - отвечала Моника. - А что заказал твой папа?

Анжелика понимала, какого ответа ожидала от нее мать. Она хотела услышать, что Арман ничего не ел, а целыми днями напролет пьянствовал.

- Устрицы, - ответила она. И спросила: - А тебе нравится мое новое пальто, маман?

- Ну, разумеется, - вздохнула Моника. - Оно такое дорогое и совершенно непрактичное. Бархат моментально снашивается.

Зачем она так вздыхает? - думала Анжелика. Никто ведь не мешал ей поехать вместе с нами. Она же сама захотела остаться дома.

Арман и в самом деле ни разу не увозил из дома Анжелику, не предложив Монике составить им компанию. Но у Моники всегда был припасен подходящий ответ. Нужно было гладить белье или стирка навалилась; паркет давно не полирован или нужно закончить платье для девочки.

Правда, раз или два, Моника ездила с ними, но заканчивались такие вылазки плачевно. В Бостоне Моника упиралась и не хотела идти на площадь кормить голубей. Цены в ресторанах были непомерно высоки, а дома она готовила куда вкуснее и уж несравненно дешевле. В поезде шумно и грязно, да и эти ужасные мужчины в последнем купе пьют спиртные напитки. Она устала и ноги гудят. Когда отходит следующий поезд до Эймити? Да и вообще, что вы нашли в этом дурацком Бостоне? Грязный мерзкий город.

Когда отец сказал об очередной поездке, Анжелика затаила дыхание.

- Моника, - сказал он. - В следующую субботу я хотел бы съездить в Бостон. Ты поедешь со мной?

- Нет. У меня слишком много дел. К тому же, глупо выбрасывать на ветер столько денег.

И Анжелика тихонько задышала, стараясь, чтобы никто не заметил, как она рада.

- Ну а ты, мой ангел?

- О, да, папочка! Я очень хочу поехать!

Анжелике не казалось, что в этих поездках отец пьет больше или меньше, чем дома. Она знала, что в тех случаях. когда они уезжали с ночевкой, папа всегда клал в чемодан несколько бутылок, но никогда не придавала этому особого значения. Арман никогда не пил на людях, тем более с ней, в обществе юной леди.

А вот в гостиничном номере он частенько прикладывался к бутылке, да и по дороге, когда они ехали в поезде, наведывался в туалет куда чаще, чем следовало бы. Иногда во время прогулок он доставал из заднего кармана брюк свою любимую серебряную фляжку и отпивал из нее, но это случалось только, когда вокруг не было ни души.

Однако Моника не выдержала и спросила Анжелику прямо в лоб, пьет ли Арман, когда уезжает с дочерью из дома.

- А почему ты спрашиваешь, маман? - поинтересовалась Анжелика.

- Почему? - переспросила Моника. - Да потому, что это противозаконно, вот почему. Отвечай мне.

Анжелика не могла скрыть удивления.

- Что ты называешь противозаконным?

- То, что сказала, - ответила Моника, с трудом сдерживая нетерпение. - В этой стране пить спиртное противозаконно. На то есь так называемый сухой закон, нарушать который - большой грех.

- А когда папа пьет здесь или в доме доктора Саутуорта, это тоже грех?

- Да, но тогда по крайней мере его не видят чужие люди. Ответь же мне: выпивает ли папа, когда вы с ним уезжаете?

Анжелика посмотрела матери прямо в глаза.

- Нет, - твердо сказала она.

Насколько могла вспомнить Анжелика, в тот раз она впервые намеренно солгала одному из своих родителей.

Пить, конечно, противозаконно и грешно, думал порой Арман, когда его мучала совесть, но ведь должна же быть в жизни хоть какая-то отдушина, черт возьми. Какое-то тепло, доброта, сучувствие, женская ласка, наконец. Если потребность в этом свидетельствует о слабости натуры, значит - он слабак, поскольку не раз пытался без всего этого обойтись, но так и не сумел.

Вначале Арман надеялся, что жизнь их исправится, когда Моника забеременеет. По мере того, как будет приближаться время родов. Ведь и его собственная мать, которая, забеременев, делалась невыносима, затем преображалась; вдруг, время сотворит такое же чудо и с Моникой. Но чуда не случилось.

В глазах окружающих Моника была идеальной женой. Даже Арман признавал, что по части домашнего хозяйства равной ей не было. Дом всегда блестел чистотой, а еда, хотя и не слишком разнообразная, была достаточно вкусной и обильной. Но иногда во время трапезы Арман вспоминал застолья своей матери Берты, чудесный чесночный запах, острое пощипывание соусов и подлив. Моника не любила никаких приправ.