Нет дефолту! Работа над ошибками

В. ГЕРАЩЕНКО: Какой крюк? Если он с помощью Резервного фонда, который возник в 2004 году, когда он два года держал средства этого фонда из положительного баланса бюджета на бесплатных счетах в банке, а потом конвертировал и стал покупать казначейские… Ты что, дурак, что ли? Ты финансируешь экономику США, в том числе военные расходы, хотя у нас полно дырок в инфраструктуре. У тебя мозги есть вообще или нет?

С. КОРЗУН: Так чего, не надо было создавать тогда этот стабилизационный фонд-то?

В. ГЕРАЩЕНКО: Нет, раз он создавался из-за плюса по ценам на нефть, газ и так далее, и тому подобное, то прекрасно. Но у нас же полно дырок в нашей инфраструктуре, до которой ни олигархам, никому дела нет.

С. КОРЗУН: Да у нас и черных дыр полно — они бы туда и ушли. Половина средств туда бы и ушло, в черные дыры.

В. ГЕРАЩЕНКО: А это уже другая проблема — кто распоряжается средствами, как и где контроль? Почему при бывшей системе такого не было? Почему сейчас коррупция приобрела такие масштабы?..

С. КОРЗУН: Кудрина прочат в том числе на президента или председателя совета директоров Центробанка. На Центробанк, короче.

В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, дело в том, что я хотя родился в 1937 году, но я с 1948 года, поскольку у меня папашу перевели из МИДа, из заведующего экономическим отделом, членом коллегии назад опять в банк, я знаю всех председателей. Вот, так или иначе, хотя я был еще школьник. Вот, когда люди приходили в банк из Минфина, всегда была, я извиняюсь за это слово, жопа. Они — не экономисты, они — счетоводы. Поэтому ничего хорошего. Вот, когда я сказал, что я против создания высшего банковского совета, во главе которого сейчас стоит Путин, да вообще этого нигде нету. И я сказал Путину, что я ухожу, у меня диабет, туда-сюда. Я сам ушел.

С. КОРЗУН: А есть еще люди в русских селеньях? Или при банках? Есть кого назначить председателем Центробанка, министром финансов?

В. ГЕРАЩЕНКО: Конечно, есть. Конечно, есть.

С. КОРЗУН: Кто? Назовите.

В. ГЕРАЩЕНКО: Ну, я не буду называть. Меня же не спрашивали, когда назначали Игнатьева.

С. КОРЗУН: Ну, я спрашиваю вас.

В. ГЕРАЩЕНКО: Я сказал: «Вы знаете, он не подходит, он — молчун». Не то что он там глупый и неумный человек, он — молчун, он никогда свое мнение ни при Касьянове, премьер-министре, ни при Дубинине, который был исполняющий, никогда свое мнение нигде не высказывает. Ну, зачем такой председатель? Тем более, если ЦБ имеет свое мнение о денежно-кредитной политике.

С. КОРЗУН: А у нас Центробанк играет такую же роль, как в других странах с развитой финансовой системой?

В. ГЕРАЩЕНКО: К сожалению, нет.

С. КОРЗУН: То есть второстепенный в любом случае, да?

В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, к сожалению, нет. И когда Горбачев нас с Павловым послал в США по договоренности со старшим Бушем, Павлов через день пришел и сказал: «Мне нечему у них учиться, потому что мы каждый год делаем 4 варианта бюджета, куда направить, в оборонку, не в оборонку и так далее, и тому подобное». А я ходил в Федеральную резервную систему, и мне там рассказывали, потому что мы изменили свою роль от основного кредитного института, мне разные там начальники рассказывали одно, другое, третье. И потом в заключительной беседе с Гринспеном, председателем ФРС много лет, он говорит: «Вот у нас 3 цели. Это прайс-индекс, вопрос цен, реальные доходы населения и безработица». Я говорю: «Алан, ты чего? Причем тут безработица? Есть же у вас Министерство труда». — «А как же? Если у нас выборы на носу, мы должны думать, насколько растут цены. Мы их потом прижмем, конечно. Насколько растут доходы населения и занятость. Иначе выборы будут в одном месте».

С. КОРЗУН: То есть американский госплан работал на американские же выборы?

В. ГЕРАЩЕНКО: Да. И тот же Гринспен… Я говорю: «Послушай, вот председатель ЦБ Италии получает 600 тысяч долларов в год, а ты только 125». Он говорит: «Виктор, я же не могу получать больше, чем президент. Но когда я уйду, я буду получать хоть 3 миллиона. Но сейчас вот есть определенные традиции». И потом он ушел. И когда все сейчас случилось в 2008 году, он взял основную вину на себя, чтобы не валилось все это на Бернанке. Хотя он все время говорил «Мы идем не туда». Все эти операции на акциях тех или иных компаний — это рано или поздно кончится на букву «ж», но плохо. (все смеются)

С. КОРЗУН: Производный инструмент, да? Или как их там?

В. ГЕРАЩЕНКО: Да-да-да. Он вообще в этом смысле, вы знаете, один из ведущих экономистов. И он, чтобы снять вину с Бернанке, взял вину на себя. Вот и все…

С. КОРЗУН: Вон видите, Чичилинов в политику возвращается, а вы тут в окопах «Эха Москвы» отсиживаетесь. Все ждут вас, ждут политики.