Нет дефолту! Работа над ошибками

ВИКТОР ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, я не отсиживаюсь. Я уже давно понял, что мне при моих взглядах на политическую жизнь страны не нужно никуда соваться, потому что меня они только расстраивают. Вы знаете, я сейчас больше всего смотрю канал «Культура». Больше ничего. Ну, есть некоторые детективы, которые неплохо сделаны. Но в основном это все так себе. Смотреть особо нечего. И вот мне дети все время говорят: вот у тебя интернет, включи, туда-сюда, смотри с утра. Я боюсь, что если я его включу, то я буду смотреть полдня и терять буду время.

С. КОРЗУН: И злиться еще, наверное.

В. ГЕРАЩЕНКО: И злиться вдобавок. Что есть и куда мы идем? К сожалению, мы идем не туда.

С. КОРЗУН: Когда этот бардак закончится? Повторяю вопрос, присланный от человека, который назвался моделистом.

В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, когда все-таки во власть или в каналы власти придут профессионалы. Вы знаете, я вот иногда вспоминаю, что я в детстве, начитавшись всяких повестей, хотел быть юристом. И мне мой дядька, младший брат отца, сказал: «Витя, ну, что тебе идти в юринститут?» — он еще не был тогда объединен с юрфаком МГУ, а там выпускали адвокатов, судей, прокуроров, и мне хотелось быть справедливым человеком, — «Витя, зачем тебе туда идти? У нас справедливое государство. У нас юристов девать некуда (хотя сейчас два юриста у нас во главе страны). Иди лучше в экономисты. Ты сможешь всегда себе найти должность в предприятии, в учреждении и даже в ЖЭКе». И я пошел в госэкономический институт, хотя так получилось: там меняли директора, и я попал в финансовый институт, хотя я не хотел, чтобы думали, что я из-за отца пошел туда. Но потом привык. Знаете, коллектив. Полгода. И я не стал переходить.

С. КОРЗУН: Никогда не пожалели о принятом решении, о том, что пошли туда?

В. ГЕРАЩЕНКО: Знаете, нет. Нас готовили, вообще-то, как выпускников кредитного факультета. Чтобы мы были работниками — кредитными инспекторами в отделениях банка, но поскольку существовала тогда политика Хрущева… Развивалась внешняя торговля. Нас, почти всех москвичей, направили на формальную бухгалтерскую работу во Внешторгбанк. И я три года сидел, работал просто оформителем документов. Плюс с моей фамилией никто не хотел идти, чтобы меня куда-то перевели. Я попал в Англию, слава Богу, на практику на шесть месяцев без жены. И я по сравнению с нынешними реформаторами, Чубайсом и так далее, я увидел, что такое вот экономика там. Потом попал на работу, потом меня перевели в Ливан. Потом меня пригласили в Москву для так называемого брейн-уошинга (brain washing), чтобы у меня мозги проветрились, в Москву на три года. Потом меня послали в ГДР, не в ГДР, в ФРГ, во Франкфурт, а потом в Сингапур, где была, пардон, жопа. Я там пять лет отработал.

С. КОРЗУН: Вытащили из этой самой?..

В. ГЕРАЩЕНКО: Да, вытащил из этой глубокой. Затем меня обвинили и так далее и тому подобное. Меня назначили зампредом, но назначили зампредом через два года, но не важно.

С. КОРЗУН: «Существует ли экономика как наука таковая?» — спрашивают нас и вас. — «Ведь это даже не инструмент, — продолжение вопроса, — в отличие от финансов».

В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, экономика, естественно, существует. Правда, мне немножко, я б сказал, в жизни повезло, что я попал именно во Внешторгбанк, в банк, который финансировал нашу внешнюю государственную торговлю. И, естественно, сначала было все просто, а когда мы стали брать миллиардные кредиты для постройки трубопроводов, и мы говорили, что мы платежеспособны, мы были платежеспособны. Это был другой разговор с западными финансистами. И вот те связи, которые установились в работе в ФРГ или где-то, они очень помогали, потому что знали, что ты не врешь, что мы заплатим. А когда пошел, конечно, кавардак с экономикой, мы оказались неплатежеспособными.

С. КОРЗУН: Еще вопросы. Как всегда, интересны ваши прогнозы перспектив курса рубля к доллару. Кто-то пишет нам, предрекая шестьдесят рублей к доллару к концу года. А недавно один предприниматель в одной передаче «НТВ» дал свою оценку: двести пятьдесят рублей. Будем падать, или что делать будем?

В. ГЕРАЩЕНКО: Ну, вы знаете, у меня так складывалась жизнь и судьба, что я куда-то, пардон, направлялся, потому что я не хотел… Вот, я хотел в Париж, потому что там школа десятилетняя, а у меня дочка ходила в шестой класс. А мне сказали: езжай во Франкфурт. Ну, я же немецкий не знаю. Знаю только eins, zwei, drei и zurück. А мне сказали: надо, Федя. И я поехал туда. Ну, это помогло мне в том, что я установил прекрасные отношения с руководителями больших немецких банков, которые потом финансировали наши стройки, газ, трубы и так далее, и тому подобное. И поэтому, понимаете, иногда подходить чисто экономически: есть бизнес — не есть бизнес, делать — не делать. Это одно. А другое дело — настраивать отношения. И вот это, мне пардон, всю жизнь помогало. Поэтому, вот спрашивают сейчас, какой курс держать, а дело в том, когда я ушел, меня не волнует, что осталось. Потому что там другие люди. Они отвечают. Что я буду сидеть и критиковать? Это не мое дело.