Нет дьявола во мне

– Да. Многие считали, что он незаслуженно получил свой дар.

– Объясни.

– Таланты, они ведь Богом даны, так? У Даниеля талант был такой… Такой… – Стефан не мог найти слов, поэтому применил жесты. Изобразил что-то вроде извержения вулкана. – Но он, по мнению большинства, не достоин подобного!

– Почему?

– Даниель не был хорошим человеком.

– А чем он не угодил?

– Ни чистоты, ни доброты. Ничего такого… Ни с кем не конфликтовал, но смотрел на некоторых так… как на тараканов. С брезгливостью.

– На кого конкретно?

– Например, на Душана.

– Звонаря?

– Да. Говорил, что от него смердит тленом. А аббата вообще презирал.

Это Марко было удивительно слышать. Во главе монастыря стоял очень достойный человек. Его все уважали, хотя и побаивались. Аббат Иван (с ударением на первой гласной) был очень ревностным верующим. Поблажек никому не давал, в том числе себе. Молились при нем истово, постились жестко, от многих благ цивилизации отрекались беспрекословно, тогда как бывший аббат, скончавшийся полтора года назад, обитателей монастыря немного распустил. Бывало, пропускали мессы, баловались ликерами, пользовались Интернетом. Иван, встав у «руля», все это пресек. Чем заслужил недовольство некоторых, но уж никак не презрение.

– Даниель считал Ивана лжецом, – разъяснил Стефан.

– На каких основаниях?

– Он не говорил. Но вел себя так, будто знает какую-то постыдную тайну аббата.

– А как он относился к дирижеру Джакомо?

– Обожал его. Единственного из обитателей монастыря. Он, можно сказать, был его кумиром.

Марко подлил в тарелку Стефана еще супа и подвинул ее к гостю. Пусть наестся до отвала. Заслужил. Отвечал внятно и подкинул пищу для размышлений. Марко занес в воображаемый блокнот два имени – Иван и Джакомо. Обоих следовало с пристрастием допросить. Не побеседовать, как он сделал некоторое время назад, а именно допросить. С пристрастием! И выяснить, что за тайны скрывает аббат и как дирижер заслужил обожание покойного. О Джакомо, как о профессионале, отзывались не всегда лестно, а вот как о герое-любовнике… да…

Стефан тем временем опустошил свою тарелку. Откинулся на стуле и задумчиво проговорил:

– Я знаю, кто мог убить Даниеля.

– И кто же? – Марко подобрался.

Тетерев назвал имя. Услышав его, Марко вздрогнул. Он не хотел бы, чтобы этот человек оказался убийцей, но… Такой вывод напрашивался сам собой.

Глава 7

Ночь выдалась маятной. Снилось что-то нехорошее, тревожное, но что конкретно, Мари не могла вспомнить. Едва пробудившись, она забывала сюжеты своих сновидений.

Не столько отдохнув, сколько измучившись, она встала с кровати и пошлепала в кухню. Поставив чайник на плиту, Марианна выглянула в окно. Деревенские вставали рано, впрочем, как и ложились, но сейчас на улице не было ни души. А она надеялась увидеть кого-нибудь из соседей, имеющих коз. Она покупала у них молоко, жирное, удивительно вкусное и совсем без запаха. Для Мари не было лучше завтрака, чем козье молоко с теплыми маковыми булочками, облитыми медом.

Но за неимением всего этого, пришлось ограничиться растворимым кофе и сыром.

Поев и приняв душ, Мари села за компьютер, чтобы проверить электронную почту. Но не успела открыть и первое письмо, как в дверь постучали. Она пошла открывать.

– Доброе утро, – поприветствовал ее ранний гость. – Надеюсь, не разбудил?

– Нет, я давно встала, здравствуйте. И тебе привет! – Она потрепала Чака по загривку. Пес завилял хвостом. – Заходите.

Мари посторонилась, впуская Марко с питомцем в дом. Сегодня местный шериф был одет иначе. Не в брезентовые штаны с накладными карманами и ветровку с капюшоном, а в рваные джинсы и белую футболку. На ногах не грубые сапоги, а мокасины. В этом образе он еще меньше походил на деревенского «участкового» (в России ведь именно так бы он назывался), скорее на виджея музыкального канала.

– Чай, кофе? – спросила Мари, проводив Марко в гостиную.

– Нет, спасибо, я только что позавтракал.

– А Чак колбаски не желает? Есть фирменная от дяди Самира.

Пес тут же разразился громким лаем.

– Чего это он? – удивилась Марианна.

– Отвечает согласием на поставленный вами вопрос, – рассмеялся Марко. – Он обожает изделия дядьки Самира.

Марианна поманила пса в кухню и дала ему остатки колбасы. Чак слопал ее за секунды и в качестве благодарности за угощение лизнул ей руку.

Когда Мари вернулась в гостиную, Марко стоял возле книжного шкафа и рассматривал его содержимое.

– Вы любите читать? – спросил он.

– Не я, мой папа. Это его книги.

– Так вы живете с ним?

– Он умер несколько лет назад, как и моя мама. Книги – память об отце. Посуда. – Она указала на второй шкаф, в котором громоздились фарфоровые тарелки и хрустальные вазочки, антикварные, но не особенно ценные. Каждый предмет имел брак, и его нельзя было выгодно продать. Такие вещицы оставались в доме. – Посуда о маме…

– Извините.

Она кивнула головой и опустилась на диван. Марко сел рядом. Чак улегся у их ног.

– Этот дом принадлежит вам или вы снимаете его? – поинтересовался Марко.

– Он мой. Отец приобрел его для нашей семьи примерно десять лет назад. Сначала мы его снимали, а потом выкупили…