Нет дьявола во мне

За это время Марианна получила от Николаса пять писем. И зачитала их до дыр. А еще роман «Поющие в терновнике». Увидела книгу в маминой библиотеке. Та в отличие от отца читала всякую любовную муть, а Мари, испытывающая презрение к «розовым соплям», никогда не брала ее книги. Отцовские только иногда. Ей нравились детективы Рекса Стаута и новеллы Мопассана. Но тут ее привлекла обложка – прелестная молодая девушка стояла рука об руку со священником. Все в них, поза, взгляды, улыбки, говорило о взаимном чувстве. Мари заинтересовалась и прочла аннотацию. Когда стало ясно, что книга о запретной любви барышни по имени Мэгги и священника Ральфа, она схватила томик и за сутки прочла. Не спала и не ела, только чай пила с конфетками. Сказать, что проглотила роман, ничего не сказать. Она прожила жизнью Мэгги. А когда закрыла книгу и утерла слезы, подумала: «Мне повезло больше, чем ей. Николас еще не принял обета. И мы можем быть вместе!»

…И вот Мари снова на Балканах. Мама рада приезду не меньше дочери. В деревне поговаривали, что у нее роман с дирижером Джакомо. Но Марианна в тот момент была не в курсе этой сплетни. Она узнала об этом много позже. Папа с ними не полетел. Обещал присоединиться потом. У него появилась молодая любовница. И это так же вскрылось спустя какое-то время. В общем, каждый член семьи Андроновых жил своими страстями. И как-то все отдалились они друг от друга. Зато стали меньше ругаться. Мать Марианну стала меньше контролировать еще прошлым летом, видимо, уже тогда закрутила с дирижером, а Мари только этого и надо было.

Из последнего письма Николаса Мари знала, что он пробудет в монастыре до конца июня, а потом уедет на каникулы. Что дальше – не известно! Но у нее был план. Она решила соблазнить Ника. «Если он лишится невинности, – размышляла Мари, – то все изменится. Во-первых, Николас познает прелесть плотских утех. Во-вторых, почувствует себя ответственным за ту, которую лишил девственности, то есть меня… Ну а в-третьих, секс соединит нас по-настоящему. Мы станем единым целым сначала на несколько минут, а если все пойдет по моему плану, то навсегда…»

* * *

Ник очень повзрослел за те пять месяцев, что они не виделись. Стал настоящим мужчиной. Но ни сантиметра в росте не прибавил, тогда как Марианна еще вытянулась.

– Ты перекрасилась, – улыбнулся Ник, когда они встретились.

– А ты подстригся, – констатировала Мари не без сожаления. Ей нравились удлиненные волосы Николаса.

– Как называется цвет?

– Ядовитый плющ.

– Тебе идет.

Марианна расхохоталась. Ник был первым, кто так сказал. Вообще-то все пришли в ужас от того, что ее волосы, пусть и не целиком, а фрагментарно, приобрели оттенок сочной зелени. А ей нравилось! Нестандартно.

– Пойдем на наше место?

– Увы, сегодня я не могу никуда уйти. У нас репетиции. – И пояснил: – На следующей неделе летим в Ватикан. Будем петь перед самим папой.

– Ух ты! Круто!

– Ответственно.

Николаса окликнули. Он обернулся и махнул двум мальчишкам, что звали его. Типа, иду, иду. Обоих Марианна знала. Один был, как и Ник, хоровым, его звали Марк, второй деревенский дурачок Стефан. Он же Тетреб – Тетерев. Толстый парень с маленькой головой походил на эту птицу, тетерева в изобилии водилась в горах, и беспрестанно вскидывал руки, точно пытался взлететь.

– Ты извини, мне идти надо, – выпалил Ник. – Жаль, что совсем времени нет на разговоры… Но когда мы вернемся из Ватикана, нам обещали целых два дня выходных.

– Сможем уйти в поход на сутки? – обрадовалась Мари. Она давно мечтала уйти с Ником в горы на длительное время.

– Конечно, нет. У нас все же режим…

– Казарменный. Только в армии увольнительные дают чаще.

Мальчики вновь прокричали его имя. И Ник, бросив «Пока», убежал. Раздосадованная Марианна пошла к дереву желаний. Тому самому, на котором они поцеловались пять месяцев назад. Вытащила из кармана салфетку. Самую обычную, бумажную. Взяла с собой, чтобы поправить макияж, если он потечет. С недавних пор она начала рисовать стрелки. Но так как глаза от ветра или яркого солнца увлажнялись, подводка ехала. И теперь Марианна таскала в карманах не только зеркало, но и салфетку.

– Какое желание ты загадываешь? – услышала она за спиной, когда принялась обматывать бумажку вокруг ветки.

– Не твое дело, – буркнула Марианна.

– Что? Я не понял?

– Конечно не понял, ведь я говорю по-русски. – После этого она развернулась к Тетереву, это был именно он, и перешла на его родной язык, который за год без труда выучила. – Чего тебе надо, Стефан?

– Ничего.

– Тогда вали отсюда.

– Ты злая. Нехорошая… – Мари криво усмехнулась, глядя Стефану прямо в глаза. Ей было плевать на его мнение. Но Тетерев не унимался: – Ты недостойна дружбы с таким человеком, как Николас! Он чистый, добрый… Ты замараешь его… Испортишь!

Это уже ее задело. И Марианна ткнула Стефана в грудь. Не с целью причинить боль, а убрать с дороги – он загораживал ее. Однако Тетерев был толст, поэтому его не так легко было сдвинуть.

– Ты знаешь, что у него из-за тебя могут быть проблемы?

– Какие?