Нет другой двери… О Гоголе и не только

Во время пребывания на Святой Горе отец Сергий написал несколько трудов по истории Церкви, ряд житий святых, вел обширную переписку братии. В 1845 году в журнале «Маяк» печатались его путевые заметки в виде писем об Афоне – они имели большой успех у читателей, что побудило его продолжать литературные занятия.

Поручив известному паломнику-слепцу Григорию Ивановичу Ширяеву издание своих писем в Петербурге отдельной книгой, иеросхимонах Сергий по благословению игумена в 1847 году выехал в Россию, чтобы наблюдать за ее печатанием. После двухлетнего пребывания на родине в Вятке он в начале 1850 года прибыл в Москву. Здесь его уже ожидала только что выпущенная первая часть «Писем Святогорца к друзьям своим о Святой Горе Афонской». Книга имела большой успех и быстро разошлась. За первой частью последовала вторая (о ней упоминает Гоголь в письме к графу Александру Петровичу Толстому от 20 августа 1850 года). В том же 1850 году вышло в свет и второе издание первой части.

«Письма Святогорца» получили широкий отклик в печати: о них писали столичные газеты и журналы. Так как автор выступил под псевдонимом, то многие читатели, судя по добротному качеству писем, принимали их за сочинение известного духовного писателя Андрея Николаевича Муравьева. Юный в то время Николай Добролюбов записал в своем дневнике в начале 1852 года: «Превосходная книга. Так просто, искренно, чистосердечно, наивно, но вместе с тем умно и благородно рассказывает Святогорец»[126]. И впоследствии, вплоть до наших дней, книга переиздавалась неоднократно.

В Москве иеросхимонах Сергий получил приглашение от княгини Варвары Васильевны Голицыной остановиться в ее доме. Многие знатные особы и купцы желали тогда с ним познакомиться и звали его к себе или являлись сами в особняк княгини. Такое внимание к Святогорцу немало способствовало тому, что он собрал значительные пожертвования на Пантелеимоновскую Афонскую обитель. К нему благоволило и высшее духовенство. Он неоднократно бывал у святителя Филарета, митрополита Московского, который встречал его ласково, расспрашивал о Святой Горе, высказывал замечания на его письма и даже подарил ему четки (наверное, не без тайного умысла, – чтобы более молился, чем сочинял). Не раз посещал отец Сергий и Свято-Троицкую Сергиеву лавру, где его радушно принимал наместник архимандрит Антоний.

В Петербурге Святогорца встретили столь же приветливо, как и в Москве. Благосклонно отнеслись к нему митрополит Санкт-Петербургский Никанор, архиепископ Херсонский Иннокентий (известные духовные писатели) и другие лица высшего духовенства. Радушного приема удостоился он у князя Платона Александровича Ширинского-Шихматова, тогдашнего министра народного просвещения, родного брата афонского старца иеромонаха Аникиты. Все эти дружеские связи дали возможность Святогорцу обратить внимание правительства на состояние русских монастырей на Святой Горе и подвигнуть его на благое дело помощи им.

После возвращения на Афон в 1851 году иеросхимонах Сергий поселился в нарочно построенной для него Космо-Дамиановской келлии, где подвизался вместе со старцем Геронтием, учеником и келейником покойного иеромонаха Аникиты (в мире князь Сергий Александрович Ширинский-Шихматов, до своего пострижения известный в России поэт). Скончался Святогорец в 1853 году тридцати девяти лет от роду.

Гоголь познакомился со Святогорцем, по всей видимости, в конце 1849-го или начале 1850 года в Москве. В середине декабря 1849 года Святогорец выехал из Вятки в Санкт-Петербург, чтобы самому следить за изданием второй части своих писем, и вскоре прибыл в Москву. 28 апреля 1850 года, в письме к иеромонаху Антонию (Бочкову)[127], который тоже был духовным писателем, он вспоминает об одном литературном вечере: «…тут же мой лучший друг, прекрасный по сердцу и чувствам Николай Васильевич Гоголь, один из лучших литераторов. Суждения были о моем пере: все единогласно отдают честь моим талантам <…> Я в особенно близких отношениях здесь с графом Толстым, у которого принят как домашний <…> Граф Толстой прекрасного сердца и очень прост. По знакомству он выслал экземпляр моих писем одному из городских священников Тверской губернии [128], и тот читал мои сочинения в церкви вместо поучений на первой неделе Вел<икого> поста, о чем извещал графа».

С Гоголем Святогорец вел разговоры и об издательских делах, что видно из письма последнего к неизвестному адресату от 1 июля 1850 года из Санкт-Петербурга: «Я редко выезжаю, потому что меня удерживает дома корректура 2-й части Писем. Впрочем, жалею, что взял на себя эту заботу. Справедливо мне говорил Гоголь Николай Васильевич, чтобы не брать на себя корректуры. Увлекаясь мыслию, я не вижу опечаток».