Нет дыма без огня

Ездила ли она верхом на Кларке, падая от усталости ему на грудь?

У него невольно сжались кулаки.

Доводила ли она Кларка до блаженного изнеможения прикосновением то нежной, то жестокой руки?

Кей грязно выругался.

Позволяла ли она Кларку целовать ее бедра, раздвигать, пробовать…

Страшный вопль заставил его сесть на кровати.

Когда следующий крик потряс утреннюю тишину, он уже натянул джинсы и бросился к двери, в поспешности чуть не сорвав ее с петель.

— Buenos dias. Доброе утро, — сказала Лаура охранникам, выходя из номера Кея. Не обращая внимания на их понимающие усмешки, она пересекла коридор, вошла к себе в номер и заперла за собой дверь.

С прошлого вечера на ковре остались грязные следы от их обуви, и, как заметил Кей, они превратили кровать в настоящий свинарник. Он признался, что впервые в жизни любил, не снимая сапог, хотя она, наверное, слышала о техасцах еще и не такие басни.

Он сказал «любил» или что-то другое? Может, он употребил более грубое слово, а ее память слишком снисходительна.

Лаура гнала прочь беспокойные мысли; право же, сколько можно пережевывать одно и то же. В объятиях Кея ее жизнь началась сначала. Это событие стало ее очищением, и надо ли подыскивать ему название? Ее тело, ее настроение говорили сами за себя. Она чувствовала себя прекрасно. На этом и остановимся.

Она подхватила рюкзак и направилась в ванную. Там неодобрительно посмотрела на свое отражение в зеркале над раковиной: лицо без косметики, вымытые мылом волосы, хотя и чистые, лишены блеска.

Кей ничего не замечал. Или не хотел замечать.

Она расстегнула две верхние пуговицы на блузке, и краска залила ее лицо и шею: как она и ожидала, грудь исколота щетиной Кея. Если они снова будут спать вместе, она потребует, чтобы он побрился.

Если они снова будут спать вместе. Если…

К своей досаде, Лаура обнаружила, что очень надеется на это, а также, что это случится очень скоро.

Улыбаясь своим мыслям, она отодвинула пластиковую занавеску душа и взялась за кран.

Ее крик эхом отозвался в выложенной розовым кафелем ванной.

Избитый, в крови, но, без сомнения, живой, в ванне лежал Рэндалл Портер.

Ее муж.

25

— Ты отлично выглядишь. — Бывший посол Соединенных Штатов в Монтесангре поднялся на ноги, когда его жена вошла в гостиную. — Но мне ты все-таки больше нравилась со светлыми волосами. Когда ты перестала их подкрашивать?

— Когда лежала в больнице в Майами. Это было трудное для меня время. Я тогда не думала о цвете волос.

Лаура взглянула на Кея. Он не встал, когда она вошла в комнату, а сидел, развалясь, в мягком кресле, положив ногу на ногу и нервно ею покачивая. Для других он был олицетворением безмятежности, но Лаура чувствовала, что он вот-вот взорвется.

Если Рэндалл и заметил сдерживаемую ярость Кея, то не подал виду.

— Ты хочешь что-нибудь выпить, дорогая? У нас есть еще несколько минут.

— Нет, спасибо, я ничего не хочу. Но мне непонятно, почему я должна принимать участие в пресс-конференции.

— Ты моя жена. Твое место рядом со мной. — Рэндалл налил себе содовой. — А вы, мистер Такетт, хотите что-нибудь?

— Нет.

Рэндалл снова вернулся на диван, на котором сидел, когда Лаура вышла к ним из спальни номера люкс в одном из отелей Хьюстона. Все здесь резко контрастировало с жалкой обстановкой гостиницы в Монтесангре.

Вся комната была заставлена цветами, присланными по поводу их возвращения. От их сладкого навязчивого запаха у Лауры разболелась голова. На ее взгляд, все эти знаки внимания нелепы и фальшивы, так как многие букеты прислали те же чиновники и политические деятели, которые пять лет назад с удовольствием отправили Рэндалла и его развратную жену в Монтесангре и таким образом избавили Вашингтон от их компрометирующего присутствия.

Формально Рэндалл по-прежнему оставался послом Соединенных Штатов. Когда средства массовой информации Колумбии объявили о его удивительном возвращении, сообщение заняло первые полосы почти всех газет мира и отодвинуло на задний план остальные новости. Это ошеломило Америку и взбудоражило прессу.

В Боготе врачи осмотрели его раны, оказавшиеся менее серьезными, чем думали сначала. Кею сделали рентген и обнаружили трещины на ребрах, но никаких других внутренних повреждений.

Что же касалось Лауры, то эти события стали для нее тяжелым потрясением. Чтобы побороть нервное истощение, ей прописали транквилизаторы и усиленное питание. Она спала и ела, но продолжала оставаться в состоянии шока с замедленными движениями и несвязной речью. Муж, пропавший при таких обстоятельствах, что, в сущности, она считала его мертвым, вернулся из небытия столь неожиданно, что она никак не могла воспринять реальность случившегося.