Нет мне ответа...Эпистолярный дневник 1952-2001

Приехал с Урала наш родственник, устроился в деревне, он умеет варить и студень делать, да ещё детей — уж двух своих сделал, а сколько на стороне — и не сыщешь, да все рыжие. Вот М. С. увезла его с Урала и запятила в сибирскую тайгу, где он собирает из рухляди машину и надеется ею рулить, поскольку есть шофёр первого класса и выпивоха класса непоследнего, так сколько и куда нарулит, не знаю.

Получил я журналы «Природа и охота», где было и письмо с сообщением, что твои рассказики напечатают в следующем номере, но с деньгами у них очень плохо, и когда выйдет номер, они и сами не знают ладом.

Алёша! На юбилей ты не приезжай, попойка одна будет и блудословие, а вот числу к 9-10-му если в Овсянку заглянешь, сможем и повидаться, и поговорить. Я нонче летом не собираюсь работать, а хочу отдохнуть, потому как заработал средствия на отдых, и будем мы с тобой на огороде копаться, ворон стрелять и мечтать о будущем, да спать вволю.

Я буду тебя ждать. Тепло будет, так и на лодке на Ману сплаваем, сетчонку закинем.

Обнимаю тебя. Твой Виктор Петрович

26 мая 1994 г.

Овсянка

(Адресат не установлен)

Уважаемый Илья Григорьевич!

Благодарю Вас за то, что набрались мужества дочитать мою рукопись до конца и прислать честный ответ.

Я и сам чувствую, что что-то ещё недотянул в романе, и сейчас он отлёживается, да идёт предварительная читка в «Новом мире». Оттуда, конечно же, последуют замечания. Вероятно, и скорей всего, роман не будет допечатан до празднования 50-летия Победы.

Пущай уж поколотят в барабаны остарелые призраки войны, так охотно принимающие красивую ложь, к которой привыкли, пускай уйдут в мир иной с убеждением, что они не потерпели поражения в войне, одержали Победу. А в том, что мы, но не Германия, потерпели поражение, оставив для себя красивые слова, а страна и народ разрушены в войне. — никого уже и убеждать не нужно.

Что касается любимой Вами партии, то исправления сделаю, но минимальные, ибо убеждён, что преступней коммунистической партии не бывало на земле, хотя все они строились и строятся по схеме элементарной банды — пахан, окружение его, «шестерки», палачи, угодники-доносители. Самое страшное то, что у нашей родимой «совести и чести эпохи», украсившей себя в истории чудовищными преступлениями, главные деяния впереди. Она придёт к власти, расправится с народом, посмевшим её ослушаться, и кончит тем, что хлопнет дверью перед окончательной гибелью, то есть поднимет, спровоцирует атомную войну, ибо нет такого похабства, такого мерзкого дела, которым бы она побрезговала, чтоб соблюсти свой норов.

На этом завершусь, чтобы не делать Вам больно, ибо, как говорил мой старинный друг и наставник ещё в пору моей прыткой молодости литературной: «Зачем Вы, Виктор Петрович, хотите уверить меня в том, что я напрасно прожил жизнь? Это же жестоко!..»

Да, в окружении моём, ранее фронтовом, чаше в литературном, бывали друзья, убеждённые коммунисты и притом порядочные люди, как, например, Александр Николаевич Макаров. Но он и без партии был бы таким, ибо мать его таким родила, а бабушка и выгнанная из Москвы в Калязин как чуждый пролетариату элемент женщина — старая дева из гимназии воспитали его таким, а «элемент» ещё и французскому языку обучила. И князь Раевский, выведший сыновей на батарею, в коммунистах не состоял, и Кутузов, и Багратион — тоже, но воевали подходяще и были в мире честными людьми.

Всё от Бога, а не от партии зависит, а что ненавидят коммунистов и фашистов во всём мире — не надо и доказывать, стоит внимательно смотреть в почтовый ящик и читать газеты в середине повнимательней.

Я-то был и останусь антикоммунистом, что бы мне ни говорили и что б вокруг меня ни происходило. Игарка — хорошее пособие с детства, да и оголтелые современные издания во главе с «Правдой» тоже хорошо помогают формированию антикоммунизма. Никто так яростно и умело не боролся с коммунизмом, как сами коммунисты! И помогай им Бог в этом!

Всего Вам доброго! Будьте по возможности здоровы! Кланяюсь.

В. Астафьев

10 июня 1994 г.

Овсянка

(Ю.М.Нагибину)

Дорогой Юра!

Да, брат, отмучился, отсуетился: юбилей — это не для контуженых людей, юбилей — дело серьёзное, если его затевают к тому же как народное торжество.

Да, из Пахры я звал двоих мне симпатичных человеков. Сашу Михайлова и тебя, но мои поручители и помощники именно с этими кандидатами в гости устроили путаницу, и, думаю, представитель нашего края сделал это не без «личных симпатий». Пригласил бы я пахринца Бондарева, его бы и в самолёт внесли. Но я знаю: и Саша, и ты были сердцем со мною, а телом мы уже старинные (как быстро подскочило-то!) и к передвижению уже малоспособны, да если бы судьбе было угодно вам попасть в Сибирь, то Родину свою, беспредельно и больно мной любимую, хотелось бы показать не в многолюдной суете.