Нет мне ответа...Эпистолярный дневник 1952-2001

Целая плеяда только что ушедших от нас и здравствующих артистов, художников и писателей, не «пряниками вскормленная», а чаще мёрзлой картохой, солдатской и тюремной пайки хватившая, брёвна и камень в невольничьем труде поворочавшая, но не утратившая ни интеллигентности, ни национального достоинства, ни Бога в душе. Чаше, чаше надо поминать этих людей и молиться их памяти, да добрым делом, которыми они укрепляли нашу веру и надежду в неиссякаемую силу и величие, земли и народа, их породивших.

Николай Симонов, Олег Борисов, Георгий Товстоногов, Иннокентий Смоктуновский, Сергей Бондарчук, Эфрос, Владимир Высоцкий, целая плеяда Малого театра и того, ещё не располовиненного МХАТа за ними горит неугасимыми лампадами, не давая нам уж вовсе-то опуститься во тьму кромешную, в полный сон, безверие и безделие.

И ныне среди нас не чадят головешками, а горят, сгорают до срока огнём, согревающим всех нас. истинные интеллигенты, не позволяя сделать ругательно-нецензурным словом слово «демократ»: ушедший от нас тихо и незаметно Алексей Фёдорович Лосев, Бахтин, Лотман, критик Макаров, Селезнёв, писатель Твардовский и живущий ныне Сергей Павлович Залыгин, подвиг которого и пример служения не только литературе, но и Родине своей, защищаемой от надругательства, разорения и разгрома — что стоило только одно достижение — остановка проекта о повороте на юг и переброске вод русских рек в «дружеские» республики, которые, как оказалось, не научились даже такой малости, как благодарность. Наши реки оказались бы теперь «за границей», и нас же бы кляли, смеялись бы над тем, что мы ещё не всё отдали «младшим братьям», что такие мы простодырые. Неблагодарность и вечная неприязнь азиатов к исконно русскому населению в Казахстане, Киргизии, Туркменистане, Узбекистане, Азербайджане, грузин не спрятать за азиатски-кавказским лукавством, и лозунги, писаные пока ещё на заборах узбекских кишлаков и городов — «Русские, не уезжайте, нам нужны рабы» — это явь, тщательно скрываемая как нашими новоиспечёнными правителями, так и современными баями, недавними секретарями ЦК, председателями Верховных Советов и прочей парткамарильей вчерашних «дружественных» республик.

Возвращение Солженицына домой — это событие не только для всей культурной жизни России, но и сдвиг в сознании всей мировой интеллигенции, событие, нами пока не осознанное, но многих раздражившее — сам шевелит мозгами и заставляет всех нас тревожиться за свою судьбу, озаботиться заботами России и добиваться блага, строить жизнь собственными руками, собственным трудом. «Эка, явился указчик!» — и указчик, и направитель, а не пустозвон-коммунист, которому наобещать с три короба и ничего не сделать — естественное состояние, а уж пострадать?!

Солженицын прежде всего состраданием, сочувствием своему народу и Родине своей помогает нам взнять лицо к небу, укрепиться на земле, он, он истинный праведник, взывающий к Богу и добру, а не тот, что, тоже явившись на родину, поддакивал разъяренной толпе: «Если враг не сдаётся, его уничтожают», видя, что во враги тут могут зачислить кого угодно, даже самого новоприбывшего провозвестника-буревестника не пощадят.

5. Ну вот, из больницы выписался, зима наступила, Марии Семёновне гипс сняли, орудует своей левшой на кухне и в ванной возле стиральной машины. Отвели мы и пятидесятилетие совместной жизни. Хотели сделать это «потише и поуже» — не получилось. Значит, кто-то ещё помнит и уважает нас. И добро, и ладно. Будем жить дальше и проживём Богом отпущенный срок, как положено старым людям — тихо и мирно, если позволят обстоятельства и жизнь наша, снова с «оси» съехавшая.

Вот предвыборная вакханалия началась, и опять, в который уж раз, обнажилась убогая наша мысль и неловкая, топорная хитрость. Снова какие-то добры молодцы клянут демократию, сулят спасение и блага, а народ, у которого «отняли копеечку» не только из сбережений, а уже и заработанное не платят, мокрый от осеннею снега, обескураженный и потерянный, толпится возле каких-то контор и зданий, куда-то снесли деньжонки или где заработали на кусок хлеба, и нисколько наши провинциалы не отличаются от столичных горюнов, ни одеждой, ни мольбой. Все дружно ругают президента (разрешено же!), а виноват-то он лишь в том, что впрягся в эту громыхающую телегу, не сознавая, видимо, что гора высока и колдобины на российском пути глубокие, что никуда, ничего и никого не вывезти. Уже в 90-м году было ясно, что народ наш не готов к крупным переменам, к решению колоссальных задач, к крутым, грандиозным переменам. Давно он сломан, раздроблен, не обладает тем сильным характером, который ему приписали. «Что такое перестройка? — задавал себе и нам вопрос добра нам желавший главный зачинатель перестройки, и сам себе и нам ответил: — чтобы каждый человек на своём месте добросовестно исполнял своё дело».