Нет ничего невозможного. Путь к вершине

Так поступают молодые спортсмены из Европы, которые еще подростками отказываются от возможностей западной жизни и едут в Итен на кенийском плоскогорье, чтобы вести скромную жизнь в минималистичной комнате тренировочного центра. Они живут аскетично, как монахи, — и только для того, чтобы уцепиться за возможность. Возможность, что однажды все сложится идеально для победы и получится блестяще выступить на соревнованиях. Цена этой мечты высока — нужно уехать далеко от дома и посвятить ей годы жизни. А если что-то пойдет не так, потери будут безвозвратными.

Когда я об этом думаю, то снова вспоминаю о Фонт-Роме, который для меня — метафора кенийского Итена. Это старинный монастырь, превращенный в студенческое общежитие, с простыми комнатами, без интернета, с плохой сотовой связью, у подножия горнолыжных трасс. До сих пор, когда я начинаю думать о скорости сегодняшней жизни, избытке информации, стимулов и глупых отвлекающих факторов и о том, как все это влияет на мое тело, я сажусь в машину, чтобы уехать, спрятаться в далеком уголке, где никто меня не найдет (если я сам не захочу). Я уезжаю и посвящаю несколько недель тому, чтобы восстановить контроль над главным циклом в жизни спортсмена: есть, тренироваться, есть, тренироваться, спать. Ничего больше.

В доинтернетную эпоху считалось нормальным жить, работая на отдаленный результат. Но сейчас практически невозможно найти кого-то, кто ставит далекие цели, не будучи уверенным, что их достигнет. Чтобы выжить, нужно удовлетворять свои базовые потребности, а в сегодняшнем мире такой базовой потребностью стало казаться слишком многое. В обществе до сих пор витают идеи о возврате в прошлое с его самодостаточностью, когда люди выращивали для себя продукты питания или охотились, строили собственные дома, что-то придумывали, чтобы сохранить здоровье. В таком контексте деньги особо не нужны. Но в современный ярый капитализм эта концепция не вписывается. Мы уже привыкли ощущать разницу между деньгами, нужными для повседневного выживания, и теми, что хотим потратить на удовольствия. В таком случае работа в офисе или на фабрике не сильно отличается от того, что делает спортсмен, целыми днями перемещаясь по горному рельефу, — финансовая цель одна и та же. А раз так, важно решить, как именно мы хотим зарабатывать на жизнь: работой, которую хоть немного любим, или, скажем так, продавшись работе, которая не нравится, но наполняет карманы и кошельки. К сожалению, обычно в шестнадцать или семнадцать лет, когда пора выбирать, как нам хочется жить и сколько денег для этого понадобится, никто об этом не думает.

Как только я впервые победил на чемпионате мира, откуда ни возьмись появились представители спортивных брендов, которые стали предлагать мне свою продукцию. По мере дальнейших побед они начали предлагать деньги за то, что я буду и дальше тренироваться и участвовать в соревнованиях. Логично, что это меня радовало и упрощало жизнь, — моя финансовая ситуация быстро улучшилась.

С появлением социальных сетей все сильно изменилось: результаты перестали так много значить. Раньше было так: спортсмен побеждал на соревнованиях, о нем писали традиционные медиа, а зрители и другие участники забега поздравляли аплодисментами. Сейчас в дополнение ко всему этому пришло нечто под названием «создание контента и социальная коммуникация».

Как спортсмен я всегда ставил себе единственную цель: добиваться максимальной результативности, планировать проекты со сложными задачами, с преодолением препятствий. При этом я совершенно не способен на многое другое: не справлюсь с огородом, не умею охотиться — и даже не говорите мне ничего о строительстве дома. Мои интересы далеки от этих утопичных представлений о жизни, я приспособлен к современности. Я путешествую, загрязняю окружающую среду, пользуюсь интернетом; я не фанат вещей, но одежда нужна мне, чтобы защититься от холода. Мне не хватило смелости на то, чтобы стать отшельником; я согласен, что продаю себя за деньги, потому что мне хочется жить и делать то, что я люблю. Да, это отличается от минималистичного «есть-спать-тренироваться»; я занимался и занимаюсь другой работой — снимаюсь в рекламе, появляюсь в медиа и общаюсь с людьми. Безусловно, мне повезло: у меня есть возможность выбирать, где участвовать, и я могу не связываться с компаниями, не разделяющими мои ценности. Признаюсь, сейчас я зарабатываю больше, чем мне нужно для жизни. Вместе с тем, когда я вижу, что обязательства, которые нужно выполнить для заработка, могут ограничить мои тренировки и улучшение формы, я отказываюсь. Никакие деньги не вернут время, которое я могу потерять.

Хотя с самого начала карьеры я преследовал цели постоянного прогресса и изучения себя, я не прекращал размышлять о том, спортсменом какого типа хочу стать, — ведь это было важно, чтобы понять, как мне тренироваться в будущем.