Нет ничего сильнее любви

– Вы можете передать Галине Сергеевне мои слова?

– Могу, – с готовностью ответила Настя.

Он приосанился, развернул плечи:

– Тогда передайте, что я перед ней виноват и прошу у нее прощения.

– Хорошо, Роман Ильич, я все ей передам, – Настя с трудом скрывала удивление.

Он вынул из пластиковой коробочки визитку.

– Вот, отдайте ей.

Не успела Настя нос в коридор высунуть, как девчонки тут же на нее набросились.

– Ну, чего ты так долго? – поинтересовалась Соня.

– Чего ему надобно было? – Милка прищурилась. – Эй, на тебе лица нет! Он что, воспитывал?

– Нет, не воспитывал, – Настя отрицательно мотнула головой.

– А говорил что? – хором спросили Соня и Милка, и на их лицах было написано безграничное любопытство.

– Он говорил…

И тут пришел сигнал – это была эсэмэска от Никиты: «Ты куда после занятий?»

Девчонки тут же сунули носы в ее смартфон.

– Ой, это наш красавчик!

– Я отвечу, – пальцы Насти бегали по экрану.

– Конечно, а как же! – Милка и Соня подмигнули друг другу.

«Домой. А что?»

«Дело есть».

«Шо – опять?!»

«Да, твоя помощь нужна, но ехать никуда не надо».

«Спасибо, успокоил».

«Тогда до встречи после занятий на крыльце».

«Ага».

– Так о чем Зозуля говорил? – не унимались девчонки.

– Философствовал, – нашлась Настя.

– Философствовал? – девчонки переглянулись. – О чем?

– О том, что врач – это звучит гордо. Все, идем кофе пить.

Но с кофе не получилось – прозвенел звонок, и они бросились в аудиторию.

После пары Настя быстро выпила с девчонками кофе и, сославшись на срочный звонок, под понимающие улыбочки подружек направилась в сторону лифта. Там был тихий закуток с узким окном, туда забегали обниматься или по телефону поболтать. Слава богу, в закутке никто не маячил, и Настя, бросив рюкзак на подоконник, набрала номер Гали.

– Привет, – сказала она, глядя вниз на пожелтевшие кроны деревьев.

– Привет, – ответила Галя.

– Галя, я разговаривала с Зозулей…

– Да? О чем? – в ее голосе звучала нешуточная обеспокоенность.

– Ну, во-первых, он понял, что мы его обманули. Вернее, он решил, что это все я, что я боюсь рассказывать тебе про смартфон, вот и попросила чужого человека прикинуться тобой.

– Ой… А как он узнал?

– Из фейсбука, он нашел тебя на моей страничке.

– На твоей страничке?

– Да, там полно фотографий.

– Господи, ну зачем ты их выставила?

– А что такого? Все так делают.

В трубке послышался шорох.

– Галя, алло!

– Да здесь я! Сейчас таблетку приму, голова разболелась.

Шум воды, стук чашки о поверхность стола.

– Галя, он просил тебе кое-что передать.

– Передать?

– Да… Он сказал, что когда-то поступил с тобой неправильно и жалеет об этом. Он искал тебя, чтоб поговорить, но ты переехала.

– Ну переехала… и что дальше?

– Он сказал… ой, как же он сказал?.. Вот! «Я перед ней виноват и прошу у нее прощения».

– Так и сказал?

– Да. Он тебе еще визитку передал.

– Гм… Хорошо, Настюша… Спасибо…

– Галя, он что, сильно тебя обидел, да?

– Да не обидел он меня, – проворчала Галя. – Я ж тебе говорила – мы в молодости повздорили, и все.

– Хорошо же вы повздорили, коль столько лет об этом помните!

– Поверь, это все пустяки.

– Неужели? – с обидой фыркнула Настя и стащила рюкзак с подоконника. – Ладно, мне на пару. Пока, – и она спрятала смартфон в карман халата.

Ох, и любят взрослые шифроваться, подумала девушка, и в ее голове завертелся-закрутился вихрь, а в нем картинки, обрывки фраз, лица. И все это окутано расплывчатым, едва уловимым предчувствием – Галя говорит неправду, там полно «непустяков».

* * *

Галя оставила смартфон на столе, подошла к окну и прижалась лбом к стеклу…Господи, сколько лет она хочет поговорить с Ромой, посмотреть ему в глаза… С того дня он ни разу не взглянул на нее, встретившись в здании суда, отворачивался. Однажды осенью, теплым воскресеньем, после посещения могилы Кати она пошла к могиле Аллы. Положила цветы, села на скамеечку и вдруг увидела Рому, он шел по аллее под руку с Раисой Ивановной. Они тоже ее увидели и остановились. В тот момент Галке показалось, что время тоже остановилось, и в себя она пришла уже на улице, плохо помня, какими путями выбралась с кладбища. Но пути явно были окольными, потому как на колготках не было живого места, а ноги местами были поцарапаны до крови.

Он просит у нее прощения? Хм, значит, икона Божией Матери, замеченная Ленкой, неспроста в его шкафу. Если тебя ударят по левой щеке, подставь правую? Так, кажется? Что ж, она ему позвонит. А почему нет? Даже если придется подставить свою правую щеку, она подставит, и они будут квиты.

А вообще вся эта история ей надоела! До зубовного скрежета! Надоело всеобщее молчание. Мамы, Вадима, Андрея. И ее молчание надоело! Но как же страшно сделать первый шаг! Вот если бы кто-то из них вот так же, как Рома, прощения попросил… Вот тогда она скажет им все, что думает. Заставит посмотреть ей в глаза и увидеть в них то, что натворили.