Нет нормальных - мы на Пандоре (СИ)

Линчвуд, это точно он. Значит, добраться отсюда до Песков не составит труда, а там и до гаража бесформенной сестры Скутера недалеко. Только вот как им пройти через самую оживленную часть города, или же пойти в обход, рискуя наткнуться на помощников шерифа… хотя, девушка глянула на кучу значков… вряд ли им кто-то помешает пройти.

- Так, громила, сейчас мы пойдем к поезду, быстро и тихо, ты понял.

- У КУСКА МЯСА ЕСТЬ ИМЯ!

Сирена фыркнула на него: «Не время любезничать, у нас мало времени, скоро стемнеет».

- ХОРОШО, КРАСАВИЦА!

- И да, - девушка немного смутилась, - меня зовут Майя.

До поезда добрались очень быстро, путь был чист. Криг все время держался впереди, воинственно махаясь топором. Проходя мимо одного из бараков, девушка с удивлением заметила бандита, зажавшегося за мусорным баком. Бедняга, увидев сирену, выронил оружие и попятился по земле назад, поднимая облако пыли. Майя непонимающе вскинула бровь, а бандит внезапно замер, боясь пошевелиться. За спиной сирены явно кто-то был, большой и вселяющий ужас.

Она обернулась, ожидая объяснений от нового знакомого, никого другого увидеть она не ожидала. Однако, обычно воинственный и несдержанный, психопат почему-то молчал. Он мельком глянул на бандита и сосредоточился на лице сирены. Её лицо было спокойно, но она явно ждала объяснений. Черт, и что он должен сказать? Что он чудовище, не контролирующее себя и убивающее все на своем пути? ТВОЮ МАТЬ! Долбанный бандит зашевелился, Кригу и так нелегко было даже просто спокойно стоять. Ситуация напрягала с каждой секундой, почему нельзя отложить это на потом? Да еще и грязная сволочь на заднем плане барахтается и отвлекает. Криг хрустнул шеей, сконцентрировавшись на собственном теле, он легонько отодвинул девушку и с наслаждением швырнул пилотопор в бандита. Майя не проронила ни слова, просто наблюдая за тем, как псих подходит к бездыханному телу и вырывает топор из грудной клетки человека, молча вытирает оружие о песок и идет дальше, в сторону поезда. Теперь она поняла, что играет с огнем. С сомнением девушка двинулась следом за ним, на всякий случай, сняв пистолет с предохранителя. Криг все также шел вперед, изредка размахивая топором и все время мотая головой, словно пытаясь избавиться от какого-то наваждения.

Что я должен был сказать? И как? Что, дурень, ты тоже что-то притих? Неужто стало стыдно или же ты решил меня послушать? Впервые мы с тобой были солидарны во мнении, что ту мразь следовало убить. Дел ты успел натворить солидно, конечно, и что - тебе все еще мало мяса и насилия? Ванна крови? Понятно…

Единственный старенький тягач, который по совместительству был вагоном, сиротливо стоял у перрона. Криг с силой рванул на себя огромную трубу, приваренную к двери вагона. Скрепя и высекая искры, дверь отъехала в сторону, выпуская наружу затхлый воздух. Запрыгнув первым в поезд, Криг мельком осмотрелся и, удостоверившись в безопасности, позвал Майю. Девушка молча забралась в состав и подошла к панели управления. Большая часть кнопок и циферблатов была сломана или прострелена. Однако основная система по управлению поездом, очевидно, функционировала. Сирена с сомнением щелкнула несколькими тумблерами и потянула на себя рычаг запуска двигателя. Что-то заурчало и заклокотало, а затем снопа искр и дыма пыхнула прямо в лицо сирене. Девушка попятилась назад, и в это мгновение поезд ожил, резко дернувшись, двинулся вперед. Майя потеряла равновесие и уже готова была выругаться от досады, смирившись с неизбежным падением, но неожиданно сирена уперлась спиной в грудь Крига, который все это время стоял сзади и наблюдал за ней. Девушка развернулась к нему лицом и, пожав плечами, закусила губу, ей было стыдно за свою неуклюжесть. Тут поезд вновь дернуло, и Майя снова впечаталась в грудь психа, который даже не шелохнулся от этого рывка.

Первой была мысль о том, насколько же она слабая, вторая мысль была совершенно другой – его кожа была горячей, она почти обжигала руку сирены. Девушка резко отстранилась и поспешила отойти от него. Майя так и не нашла в себе силы, чтобы посмотреть на Крига. Девушка отвернулась к небольшому окошку, из которого открывался наипечальнейший вид на пустыню, изредка изрезанную небольшими скальными выступами, словно огромное чудовище скрывалось в этом золотом океане.