Нет повести печальнее на свете…

— Мы выслушали замечательную речь, уверена: то, что говорил профессор Чейз, отзывалось в сердце каждого из нас. Гнев честных граждан копился давно. Преступная любовная связь агра и маты стала последней каплей, переполнившей чашу. Я призываю всех женщин подняться на защиту своих очагов, будущего своих детей, которому угрожают универы.

— Бей их! — раздались истерические женские вопли.

— Придет час, они не уйдут от возмездия, — пообещала Розалинда. — А теперь нам нужно избрать вождя, который поведет кланистов к победе.

— Чейза! — выкрикнули разом сотни глоток.

— Глас народа — глас божий, — сказала Розалинда. — Ведите нас, профессор.

— Благодарю за доверие и обещаю быть достойным той чести, которую вы мне оказали. Не будем терять драгоценное время. Приступайте к оформлению наших рядов.

Под шумные аплодисменты Чейз в сопровождении своих спутников удалился с балкона и через несколько секунд вышел на улицу. Его окружили воспламененные кланисты. По рукам пошли заранее заготовленные бланки для записи добровольцев. Синьора Петра была немедленно зачислена в женскую десятку, Ферфакса оставили в покое, когда он заявил, что берется сформировать центурию у себя в Мантуе. В суматохе приятелям удалось выбраться из толпы.

— Ну и заварили вы кашу, — сказал Ферфакс.

— Мы не заварили кашу, а переполнили чашу, — сострил Сторти. — Боюсь, что мне придется теперь на всю жизнь остаться синьорой Петрой.

— Так тебе и надо.

— Что будем делать?

— У нас назначено свидание.

Тропинин с Дезаром, углубившиеся в беседу, не заметили появления в баре адвоката с дамой. Подойдя к их столику, Ферфакс сказал:

— Добрый вечер, Дезар. Позвольте представить вам синьору Петру.

— Мое почтение, синьора. Познакомьтесь с землянином.

— Мы знакомы. Я, право, не знаю, легат, чем я смогу отблагодарить вас за услугу.

— Но я не имею чести знать вас, — смутился Тропинин.

— Ах вы, шалунишка, — игриво сказала Петра.

Однако Ферфакс не дал Сторти порезвиться.

— Кончай валять дурака! — сказал он сердито, срывая с него парик. — Не до этого.

Тропинин искренне порадовался освобождению наставника. Усевшись, тот потребовал ячменки для себя и своего мантуанского друга. Он красочно изобразил, как им удалось надуть веронскую полицию, и передал слово Ферфаксу, который подробно рассказал о событиях у дома Чейза. Дезар присвистнул.

— Обыкновенный фашизм, — заметил Тропинин.

— Ну, легат, не обыкновенный, а клановый.

— Не вижу разницы.

— Что такое фашизм? — поинтересовался Ферфакс.

— Объясню на обратной дороге, — сказал философ. — Сейчас надо думать, что делать.

— А что тут поделаешь? С такой силищей не сладить.

— Обратиться к властям, — предложил Ферфакс.

— К кому обращаться, дурья голова, если я сам преступник, которого они разыскивают? Да и у тебя репутация не слишком.

— Не в этом дело, — вставил Дезар. — Власти предпочтут не связываться с разбушевавшимися кланистами. Тут надо рассчитывать на самих себя. Есть же у вас, в Вероне, порядочные люди.

— С десяток наберется, — скептически сказал Сторти. — И те предпочтут остаться в сторонке.

— Надо убедить их, что если сейчас не остановить безумия, будет поздно, кланисты никого не пощадят.

— К сожалению, — начал Тропинин, — мое положение не позволяет…

— Мы понимаем и, будьте покойны, не имеем к вам никаких претензий. Это — дело гермеситов.

— Я покину вас на несколько минут, — сказал Сторти и пошел звонить по телефону.

— Во всяком случае, попробую поговорить с Великим математиком. В какой-то мере ваши правители вынуждены со мной считаться.

— И на том спасибо. Хотя, признаться, я не очень верю, что они что-нибудь предпримут. Там ведь до черта своих клановых фанатиков, и неизвестно еще, как они себя поведут в нынешней ситуации. Следует готовиться к худшему.

Сторти вернулся побледневший.

— Плохие вести? — спросил Дезар.

Наставник кивнул.

— Моя юная парочка не усидела в своем гнезде и явилась в Верону.

— Только и всего? — сказал Ферфакс.

— Сторти имеет основания тревожиться. Здесь они станут первой целью Чейза и помогут ему еще больше раздуть пламя ненависти. Надо уговорить их немедленно уехать.

— Бесполезно, Дезар. Ром уперся, как мул. Парня можно понять. Он не хочет отсиживаться, когда здесь такое творится и над его близкими нависла угроза.

— Тогда соберите верных людей и укрепите дом Монтекки. К утру я подброшу вам оружие и несколько добровольцев. Возможно, кланисты не полезут на рожон. Эти горластые погромщики поостынут, убедившись, что им готовы дать достойный отпор. Кроме того, постараемся поднять на ноги универов, у них есть свои люди повсюду, особенно среди журналистской братии.