Нет причин умирать

Задолго до того, как Карен приехала в Хэнгридж, Келли отправился в Лондон. Он проспал еще часов девять и проснулся почти в четыре утра, чувствуя себя намного лучше, чем мог бы ожидать. И уж точно достаточно хорошо, чтобы доехать до Ньютон-Эббота и сесть там на первый скорый поезд до Лондона. И даже если бы он и не чувствовал себя так хорошо, он, наверное, все равно поехал бы. Он просто не мог больше ждать.

Он приехал на вокзал Паддингтон в начале десятого утра и сел в дорогое лондонское такси. Он все еще чувствовал себя недостаточно хорошо, чтобы ехать на метро. Путешествие на такси в самое сердце Лондона заняло минут сорок пять, что было значительно быстрее, чем он ожидал в этот утренний час.

Когда Келли доехал до места, он заплатил таксисту и несколько секунд просто стоял на мостовой, поглядывая на впечатляющее многоэтажное здание со стороны реки. В этом здании жил его единственный сын, в пент-хаусе, и квартира Ника, в которой Келли был несколько раз, могла похвастаться большими окнами, огромной террасой и панорамным видом на всю Темзу.

Келли понятия не имел, будет Ник дома или нет. Но Ник занимался своим бизнесом, в чем бы он ни состоял, из дома, и шансы застать его были пятьдесят на пятьдесят, возможно, даже больше, если прийти в это утреннее время. В любом случае все было очень просто. Если Ника не будет дома, Келли станет ждать, пока он не вернется. Не было ничего, ничего на свете, что было бы важнее для Келли в этот момент.

Он прошел по широкому участку тротуара, который вел к входу в здание, и нажал на соответствующую кнопку домофона. Ник ответил сразу же.

– Привет, – сказал Келли. Всего лишь одно слово.

– Папа?

В голосе Ника прозвучало удивление, что было вполне понятно. Келли жил более чем за двести миль от него и никогда раньше не приезжал, не предупредив заранее.

– Господи! Какого черта ты тут делаешь?

– Я просто хотел видеть тебя. Я подумал: а пошло все к чертовой матери. Сел на корнуольский поезд и примчался. – Келли старался, чтобы его голос звучал максимально легко. – Надеюсь, у тебя там никого нет. Неподходящее время и все такое.

– Нет, нет. Конечно нет. Поднимайся. Откроешь дверь, когда услышишь жужжание. Ты знаешь, куда идти, правда?

– Знаю.

Келли поднялся на лифте на пятнадцатый этаж. Ник стоял в дверях своей квартиры. Он выглядел таким же загорелым и подтянутым, как всегда. На нем была безупречно белая рубашка с длинными рукавами, манжеты аккуратно застегнуты на запястьях. Она свободно болталась над его хорошо отглаженными выцветшими голубыми джинсами.

– Боже милосердный. Что с тобой случилось?

– Это долгая история, – ответил Келли. – Потом расскажу.

– Но с тобой все в порядке? – В голосе Ника было беспокойство, и судя по всему, вполне искреннее.

– В порядке. Честное слово. Все выглядит намного хуже, чем на самом деле.

Ник сделал шаг назад и пригласил отца войти в квартиру. Несколько секунд Келли просто стоял в центре огромной ультрасовременной гостиной, с лакированным кленовым полом и немногими предметами крупной дорогой мебели в минималистском стиле, из кожи и хромированного металла. В свете ослепительных лучей утреннего солнца, что падали прямо на квартиру, все внутри казалось ярким и блестящим. И, оглянувшись и еще раз бросив взгляд на потрясающий вид на реку и южный Лондон с виднеющимся вдалеке куполом Национального морского музея в Гринвиче, Келли сощурил глаза, чтобы не ослепнуть от этого яркого света.

Услышав щелчок у входной двери, когда Ник закрыл ее, Келли повернулся лицом к своему сыну, улыбаясь.

– Я проделал такой длинный путь. Ну, разве ты меня не обнимешь?

Лицо Ника сразу же расплылось в широкой улыбке.

– Конечно, пап, – сказал он и, сделав шаг вперед, обнял его своими длинными руками.

И снова, двигаясь слишком быстро для человека своего возраста и образа жизни, Келли схватился за манжет правого рукава Ника и резко дернул его вверх. Пуговица сразу отлетела, и Келли смог одним ловким движением закатать вверх манжет, обнажив руку своего сына.

Прямо на его правом запястье было несколько воспаленных красных влажных меток. Было ясно, что это отпечатки зубов.

Келли резко отпустил рукав и отошел от своего сына, пытавшегося обнять его.

– Ах ты сраный ублюдок, – сказал он очень тихо. – Кто ты, мать твою, и чем ты занимаешься?

Ник стал белым как полотно. Он посмотрел вниз на свое запястье, потом снова поднял глаза на пустое лицо своего отца. Неожиданно его тело заговорило, заговорило на устрашающем языке. Он сделал шаг вперед, руки свободно висели по бокам. На какую-то долю секунды Келли показалось, что он собирается напасть на него. И на этот раз не остановится.

Но Ник остановился довольно резко. Он отвернулся от Келли и сел на одно из больших черных кожаных кресел. Келли смотрел на него в упор, желая, чтобы тот заговорил.

– Я не знаю, что сказать, – наконец произнес Ник.

– Так ты по крайней мере не отрицаешь этого, – сказал Келли.

Ник пожал плечами.

– Ты пришел на пляж Баббакомба два дня назад, чтобы убить человека, ведь так? А когда ты понял, что этот человек – я, ты отступил. Я правильно говорю?