Читаем Нет прощения (СИ) полностью

Этот несносный и бесконечно любимый человек делает то, на что я не могу решиться – легко перемахивает через прилавок и отбирает у меня пакет с булками, про который я совсем забыл. Я и не замечаю, как складываю в привычном жесте руки на груди. Но это не уходит от внимания Гарри, поэтому он не виснет у меня на шее, хотя желание именно так и сделать просто светится в его глазах. Легкое ласкающее касание его пальцев к моей щеке, словно он боится, что я исчезну, оказывается последней каплей для моего терпения – я млею от нежности, струящейся из кончиков его пальцев, и расплетаю руки, открывая свои объятия. Гарри сразу же прижимается к моей груди, и я слышу его тихий полузадушенный всхлип:

- Я знал, что найду тебя.

Целую его в висок – а вот в росте он не особо прибавил за последний год, так и оставаясь все же ниже меня. Прижимаю к себе, не в силах отказаться от такого подарка судьбы.

- А стоило? – все же не удерживаюсь от вопроса.

- Конечно. Я потом тебе все расскажу, - Гарри поднимает на меня взгляд – его ресницы влажные, все же слезы добрались до его глаз.

Он смотрит на меня так, словно оголодавший кот на котлету – есть здесь такой поблизости, с вечно жадными глазами. Гарри тянется к моим губам - немного робко, будто боится, что я его отвергну. Ну, уж нет! Это тоже не в моих правилах – отказываться от того, что уже в моих руках, без уважительной на то причины. А сейчас такой причины я не вижу. Осторожно накрываю его губы своими, вспоминая их вкус, и не могу удержаться от тихого стона – как же я скучал! Наш поцелуй становится неистовым, мы едва не рычим, дыхание сбивается и хочется большего! Я чувствую его возбуждение так же хорошо, как и свое собственное, его член прижался к моему боку, а мой не отстает, наливаясь с такой скоростью и силой, что становится больно. Отрываюсь от его губ и почти бессмысленно окидываю взглядом помещение магазина, возникает почти непреодолимое желание бросить его на прилавок и…

- И пусть все смотрят и завидуют, - хрипло и со смешком озвучивает он продолжение моих мыслей. Глаза Гарри счастливо сияют, так что нет ни единого сомнения в том, что он очень рад нашей встрече. – Я не против.

- Это будет несколько нескромно с нашей стороны, - я произношу правильные слова, а сам еле сдерживаюсь, чтобы не пойти на поводу у собственных желаний.

Иду на компромисс и снова впиваюсь в его губы жадным поцелуем, выпиваю его желание и делюсь с ним своей жаждой. Нас прерывает восхищенный возглас Ханны:

- Вот это да!

Прижимаю Гарри к себе еще сильнее, настолько, насколько это только возможно, словно боюсь, что его сейчас заберут у меня, и поднимаю взгляд на свою помощницу, застывшую в дверях с лотком булочек, пышущих жаром после горячей печи. Такой возглас у молчаливой женщины могло вызвать только неординарное событие, которым для нее, очевидно, становится наш жаркий поцелуй с Гарри.

- Это моя помощница - Ханна, - говорю Гарри, настороженно глядящему на меня. А затем, дождавшись, когда он посмотрит в сторону женщины, с которой я его вроде как знакомлю, продолжаю: - Ханна, это мой Гарри, - чувствую, как тело в моих руках просто-таки вжимается в меня после этих слов, и если бы не одежда – мы слились бы в одно существо, не иначе, при таком желании, которым дышат наши тела. – Ты справишься часок-другой без меня? – я мог бы и не спрашивать – Ханна вполне справится, ведь я в это время обычно занимаюсь бухгалтерией и разборками с поставщиками муки, яиц и так далее.

- Конечно, мастер. Приятно познакомиться, Гарри.

- И мне очень приятно, - выдавливает из себя Гарри, с трудом отлепляясь от меня, понимая, что нам пора освободить место за прилавком для моей помощницы.

Ханна уже пришла в себя от неожиданности. Она проходит к полкам и ставит лоток на столик.

– Пироги в печи, мастер, я присмотрю за ними, - обещает она и, по-доброму улыбаясь, машет рукой, прогоняя нас из магазинчика. – Идите уже. Покупатели вон спешат, - кивает она на окно, где и вправду видно приближающихся любителей нашей выпечки.

- Спасибо, Ханна, - на большее меня не хватает. Я нетерпеливо подталкиваю Гарри к двери, в которую только что вошла моя помощница.

========== Глава 12 ==========

Северус Снейп

Какое это огромное счастье

любить и быть любимым.

А.П.Чехов

Подхватываю Гарри за предплечье и вывожу его в просторный коридорчик, соединяющий все помещения моего предприятия, сюда же выходит и дверь из моей жилой комнаты, куда я и направляюсь.

- Как ты меня нашел? – не знаю даже, почему спрашиваю об этом, почти вталкивая его в свои «хоромы». Наверное, чтобы не молчать и не создавать неловких пауз.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство