Нет пути назад

- Но почему? Ведь помощь профессионального Лекаря – первое дело после серьезной травмы. Если вовремя не приступить к целительству, останутся…

- Шрамы. Да, – Штейн фыркнул. – Тело повелителя похоже на холст. Где вместо красок напоминания о былых сражениях. Но разве это делает его слабее? К тому же не думаешь, – оборотень тряхнул головой, – в смысле, не думаете ли, – сделав ударение на правильное обращение, мужчина указал на кушетку, приглашая присесть, пока Гиса все же стягивала рубашку, стыдливо прикрывая грудь, – что повелитель заботится о своем внешнем лоске?

Он принялся осматривать ее, осторожно ощупывая возле мест разрезов.

Гиса вздрогнула, когда холодные руки впервые дотронулись кожи.

Максуэл и лоск? Странное сочетание слов в одном предложении.

- Сложно представить предводителя армии в бальном костюме.

Штейн тихонько засмеялся.

Ой, она сказала это вслух?

Гиса начала стремительно краснеть.

- Действительно. Лорд де Нергивен не привечает праздное времяпрепровождение.

- Он не раз прямо указывал на это.

Адальштейн отошел к столу, беря в руки кусок марли и склянку с бесцветной жидкостью.

- Нужно обработать рану. Обеззаразить. Будет щипать.

Надо же, сколько обходительности. С чего вдруг?

Гиса отвернула голову, позволяя лекарю прижечь кровавую полосу, да сильно сжала зубы.

Это он называет дезинфекцией? Как будто каленым железом прижгло!

Элгиссиора проморгалась, отгоняя непрошенные слезы.

- Что это?..

- Это? – Штейн поднял пузырек. – Бромтос.

- Мне казалось, его употребляют в качестве напитка…

- О, значит принцесса знакома с нашим изобретением?

- Вашим? Разве бромтос – не из Ледяных Острот?

Адальштейн снова фыркнул.

- Бурые никогда не пришли бы к нужной формуле, если бы не наша подсказка. В далеком прошлом.

- В прошлом… хотите сказать, что раньше между Райтаром и Остротами царил мир? – Она увидела гримасу на лице Белого, и поспешила исправиться. – Или хотя бы его подобие?

- Можно и так сказать. Раньше, когда властвовал покойный лорд Зигвард, прадедушка лорда Альвисса, – Штейн убрал кровавую марлю, переходя обратно к столу, да взял со столешницы баночку, на ходу откупоривая крышку. Там оказалась мазь, что он жирным слоем нанес поверх ран. – В те времена хрупкое равновесие, позволявшее раз в полгода обмениваться дарами Севера, да совершать… кхм, рокировку дев, райтарский знахарь поделился секретом чудодейственного снадобья, который мог быть применен не только в целях остановки порчи крови и плоти, но и согревания изнутри. Универсальный напиток. Горячее дыхание, как называл его Игнве. Однако маунтеннцы решили забрать заслугу создания себе, да нарекли жидкость бромтосом. Именно с легкой подачи Острот напиток получил известность. Я ведь прав, о бромтосе Вы узнали задолго до того, как очутились на горном перевале?

Гиса кивнула и поморщилась, когда кожу проткнула игла с продетой в нее нитью. Как и обещал, Штейн решил наложить пару швов. Для лучшей регенерации. Когда кожа будет стянута, организму не нужны будут силы на притяжение распоротой материи, значит, процесс пойдет быстрее.

- Что и следовало доказать, – Адальштейн, не отвлекаясь, легко и довольно быстро отработанными движениями штопал ее, словно обращался не с пациентом, а латал порванный плащ.

- А как давно… почему ситуация на границе накалилась?

Штейн, обрезая нить, философски изрек:

- Вопрос земель, власти, разделения территории. Все как обычно. Рано или поздно это произошло бы. Но лишь нынешний лорд Иррьят решил идти до конца. Он видит как нам, простому народу, не хватает тепла. Как мы грезим о траве и ласкающим лучам солнца, что не жгли бы кожу, отражаясь от снега. Пусть наша популяция до сих пор велика, но с каждым годом рождается все меньше оборотней. Семьи не в состоянии прокормить потомство. Да и не все выживают в нашем климате. Те же ветра, что сбивают с ног, иногда совершенно неудачно толкают молодняк на острые скалы. Или смыкается лед в проруби, куда оборотень нырнул в поисках рыбы, а пробить толщу снизу ох как не просто. Поверьте мне, я испытывал это на себе. Здесь, в Райтаре, если расслабишься, хоть на миг забудешь, что твоим противником может быть не только дикий голодный зверь, но и сама природа, окажешься за Гранью. Праотцы уже встретились со слишком многими последователями. Белые медведи медленно, но верно гаснут. – Адальштейн принялся туго перевязывать ее, – Так что в лорде Максуэле мы видим свет. Надежду. Наше спасение. Возможность изменить жизнь.

Элгиссиора сидела пораженная. Оглушенная. И совершенно сбитая с толку.

Да, Макс говорил, что жаждет перебраться подальше вглубь континента, чтобы не испытывать постоянный мороз, который властвовал в Райтаре. Но ни словом ни обмолвился, что популяция Белых начала убывать!

Получается, его стремление развязать войну – ни что иное, как попытка спасти жизнь? Всем тем, кто проживал на полуострове?

- Разве лорд Иррьят не вел переговоры с геуном Лифанором? Если бы он все объяснил…

Штейн засмеялся. Теперь в голос.