Нет Рая в небесах (СИ)

   - Ну, временами, я прибегаю к их услугам, - пожимает плечами Мордрейн, - но, в целом, от них меньше пользы: националисты склонны ненавидеть внешних врагов, - пусть даже и вымышленных, - и заниматься милитаризацией вместо того, чтобы тратить деньги на наши кредиты и наши товары. Так что, если какой-то вождь аборигенов начинает слишком увлекаться - можно кликнуть этих жарких молодцев, и ты сам удивишься скорости, с которой этот неразумный окажется на ближайшем столбе. Для всего остального - борцы за социальную справедливость подходят намного лучше, так как если не давать им экспортировать их революцию, то они варятся в собственном соку и жрут исключительно друг друга.

   - А почему не простая оккупация? - Глевеан постукивает пальцами по подлокотнику кресла, - Люди - очень капризный и часто непредсказуемый материал, плохой актив. Довольно рискованно давать им свободу воли - они склонны увлекаться. У них плохая память и они редко могут сделать стратегически значимые выводы.

   Мордрейн отмахивается от слов собеседника.

   - Прекрати рассуждать такими категориями - тебе это не идет. Ты слишком человечен, чтобы рассматривать людей, как единицы статистики - это и твое достоинство, и твой недостаток. Это моя прерогатива, - и снова та же омерзительная ухмылка, - размазывать человечков по финансовым отчетам. А отвечая на твой вопрос: оккупация - это дорого. Нужна оккупационная администрация. Силы правопорядка. Нужно налаживать жизнь на оккупированных территориях, хотя бы на базовом уровне. То есть - вкладывать силы, время и деньги. Плюс, плохой пиар - всегда приятно быть не оккупантом, а благодетелем. Короче: дорого и хлопотно.

   Мордрейн стряхивает пепел и снова затягивается.

   - Тут видишь ли, какое дело: я не хочу решать проблемы дикарей, я хочу их трахать и в процессе анекдоты рассказывать. Они не должны тратить мое время и мои ресурсы, они должны генерировать мне прибыль, а с их проблемами пусть разбираются их же вожди. При этом пойми правильно: мне плевать, кто пасёт стадо, если я продуктивно стригу с него шерсть. Можно хоть целый день передвигать кровати в борделе - сама система работает так, чтобы от смены говорящей головы на трибуне поток кэша ни на секунду не прерывался. Иными словами, с определенного момента, от пламенных пролетариев, продавших мне свои задницы вместе с рычагами управления собственной страной, уже вообще ничего не зависит: любой пришедший к власти будет играть по моим правилам или очень быстро окажется четвертован собственным окружением. И заметь: совершенно без моего участия.

   Мордрейн тушит окурок и откидывается в кресле, складывая руки на груди.

   - Пасти дураков - отличный бизнес с минимальными издержками.

   Глевеан снова слегка смачивает губы чаем и ставит пиалу с напитком на стол.

   - Рискну предположить, что ты позвал меня все-таки не для того, чтобы побеседовать о твоих инвестициях, - Глевеан чуть наклоняет голову, пристально глядя на собеседника, - или теории и практике государственного переворота.

   - В точку, - щелкает пальцами Мордрейн.

   Он подается вперед, упирается локтями в колени и снова складывает пальцы пирамидкой.

   - Мне тут нашептали, что ты занимаешься одной проблемой... скажем так: логистической.

   - Хм... и кто нашептал?

   - Ветер, дождь... кто знает? - Мордрейн усмехается, - Важно не это. Видишь ли, по мне этого, конечно, не скажешь, но я - настоящий меценат! Да-да, не удивляйся: каждый год, "Саренокс" тратит миллиарды на разного рода гуманитарные программы. А Хазангар за это балует нас концессионными соглашениями, налоговыми льготами и очень-очень вкусными контрактами. Взаимовыгодное сотрудничество, скажу я тебе.

   - И причем здесь моё дело?

   - Притом, что "Кантарекс" на Альпику отправляло наше фармацевтическое подразделение - что неудивительно: у нас патент на этот препарат.

   Мордрейн впервые говорит совершенно спокойно и без всяких чувств: нотки игривого цинизма испаряются из его голоса, оставляя лишь бездонную пустоту.