Нет счастья в жизни

В речах был витиеват до невозможности. Голову, например, называл приспособлением для имитации мыслительного процесса.

* * *

Зять мой – моей же внучке: «Ну, как день провела? С пользой или с удовольствием?»

* * *

Газеты у Гостиного двора продают самые разные. Одна, например, называется «Пролетарская мысль».

* * *

В ответ на мобильный позвон слышишь иногда: «Абонент временно недоступен». Не приведи Господь услышать однажды: «Абонент безвременно недоступен».

* * *

Несколько извлечений из неподражаемого графа Хвостова:

«Павлиньим гласом петь толи2ко неспособно,
Как розами клопу запахнуть неудобно»;

«Коль хочешь, так кусай и злися,
Но только не воняй»;

и наконец, потрясающее:

«Кому противно что,
Тому, конечно, то
Не надо ни на что».

Как говорится, комментарии неуместны.

* * *

Генрих Т. рассказывал, как он – из чистого любопытства – решил зайти в заведение, называемое «Грибная аптека». И первое, что он там увидел, огромный портрет Грибоедова.

* * *

Шотландские нравы: клан кланом вышибают.

* * *

Знаменитая смуглая певунья Джесси Норман, выступая на культурном нашем TV-канале, рассказала, в частности, прелестнейшую историю, как в Метрополитен-Опера однажды Флория Тоска, спев последнюю арию, выбросилась в окно, но служители подложили, видимо, с той стороны какие-то сверхпружинистые матрацы, и ее выбросило обратно на сцену. Зала рыдала.

* * *

Не ищите смысл жизни: во-первых, его нет, во-вторых, если он все-таки есть, то сам отыщется, а в-третьих – и в главных, – не дай бог, найдете.

Крепись одноразовым словом,
Негнущейся мысли острог.
Ужо нам, покуда зело вам
Ловить между буквиц и строк.

А нас-то забыли, а мы-то,
Перстами снуя по струнам…
Не то, чтобы злата намыто,
Однако же вышло и нам.

Озвучивать праздные жесты,
Кайлом цитадели крушить,
В виду порционной фиесты
Утробу небес потрошить,

Всему положив упрощенье,
Восторгом ощеривать пасть…
Прощанье не значит прощенье,
Но запросто может совпасть.

И то, что насвищут вам раки
Смурному терпению в лад,
На раз рассосется во мраке
Избывших свой жребий Эллад.

Но все же, приятель, и все же,
Навязчив и неублажим,
Ты рвешься из трепаной кожи
К чужим, безотрадно чужим.

Не темен, не мним, не интимен,
Тасуя личины легко…
Такой припаскаленный Пимен
С притруской от Ларошфуко,

Удачей невдруг овнезапясь,
Востришь трудовое перо.
И каждая мелкая запись —
Лоскут в балахоне Пьеро.