НЕТ ЦАРЯ У ТАРАКАНОВ

Я почти не сомневался: сейчас Элизабет не собирается обманывать мужа. Но это не имеет значения. Если я усилю трения между нею с Оливером, любые зачатки расположения к Айре перерастут в желание изменить с ним мужу. Жестокость обратит ее взор к любезному, интеллигентному человеку (Айре) – и, быть может, Айру – к его деньгам.

Я был так доволен результатами, что решил как-нибудь провернуть этот номер с дверью в соседней квартире. Интересно, подыграет ли Руфь – вообразит ли, что за моими проделками маячит хорошенькое соседкино личико.

Я подобрал с подушки светлый волос Элизабет и вернулся домой.

Перезрелый арбуз

Вставив ключ в дверь, Айра украдкой глянул через плечо, но в квартиру вошел без промедления. Сел за кухонный стол читать почту. Целая пачка писем с просьбами о помощи: боль сердечных терзаний, искренние истории о больных и бедняках, а также о больших ярких зверях и птицах – все они плохо приспосабливаются, всем грозит вырождение. Мольбы пришли по адресу.

Позвонили в дверь. Айра поправил галстук и пошел открывать.

– Чему радуешься? – рявкнул сиплый голос гетто. Это был Руфус.

– О, входи. Какой сюрприз.

Обычно Руфус приходил в пятницу вечером. Сегодня была среда.

Руфус был высокий анемичный человек невнятного среднего возраста, в длинном черном кожаном пальто, таком же картузе, черных кожаных штанах и тяжеленных ботинках. От него вечно разило лекарствами.

– Ходячий морг, – проворчал Бисмарк. Он соскучился под плинтусом и снова патрулировал квартиру.

– Пришлось сегодня к тебе заглянуть, бледнорожий, – сказал Руфус. – У меня фигня с тачкой. Какой-то пидарас увел новехонькую «Севилью», а мне оставил рухлядь 64-го года, ржавое говно, мне в таком на свалку ехать неудобняк.

– Он украл у тебя «Кадиллак» и взамен оставил другой?

Руфус уставился на Айру.

– Иначе неэтично. Юрист должен знать такие вещи.

Айра потряс головой.

– Столько лет работаю – ничего подобного не слышал.

– В пятницу иду новую тачку покупать. Раздался стук в дверь. Айра открыл.

– Привет, Айра. Привет, Руфус. – Элизабет. – Пришла сказать, что замок починили. – Она показала Айре новенький блестящий ключ.

– Великолепно. Ну, пока.

– Ну, спокойной ночи.

Айра запер дверь. В гостиной Руфус слегка расчистил кофейный столик и, развалившись, аккуратно положил туда ноги. Уперев локти в спинку дивана, он вытянул пальцы и соединил их на животе.

Айра терпеть не мог, когда ноги клали на стол. Но сейчас только спросил:

– Из чего у тебя ботинки?

– Из какой-то тупицы, раз ее поймали. Но мягкие. На мозоли не давят.

Пришло время для ритуала покупки кокаина. Поскольку Руфус пришел неожиданно, я надеялся, что у Айры нет налички и он достанет заначку из шкафчика. Однако он открыл бумажник и с демонстративной точностью крупье выложил деньги на столик. Руфус выудил из-за подкладки картуза маленький белый пакетик.

Обмен состоялся, и Руфус сказал:

– Мышиная возня. Толку ноль. Ты же умненький еврейчик, должен знать, что цена падает, когда количество растет. Мне сегодня подкинули свежий товар с нефиговой скидкой.

Он назвал количество и цену, и Айра вскочил.

– У меня на развлечения столько нет. – Он подошел к каминной полке и пощупал фигуру на шахматной доске. Явно сконфужен, вот-вот станет извиняться. Руфус держал паузу.

– Как неловко, – сказал Бисмарк. – Но Руфус хорош.

В конце концов Руфус сказал:

– Просвети. Зачем ты меня так часто зовешь, раз приходится лишние бабки тратить? Что-то не похоже на такого жида. Типа сейчас модно, чтоб живой ниггер в гости заявлялся, а?

Руфус поднялся и посмотрел на Айру. Их разделяла шахматная доска. Фигуры – в текущей позиции партии, которую Айра разыгрывал по переписке с отказником из Советского Союза. Доска воплощала собой духовные узы с плененными братьями, и Айра свирепо ее стерег.

Руфус об этом прекрасно знал. Он взял белую королеву и перевернул, словно заглядывая ей под юбку. Потом сказал:

– Ты из пригорода, а? Большой дом, мальчик с фонарем, маленький ниггер на газоне?

Руфус поставил фигуру обратно. Айра вернул ее на законную клетку, а Руфус тем временем нашел на каминной полке другой неприкосновенный предмет – менору. Держа ее в руках и балансируя на одной ноге, он поднял другую на половине шага, скалясь с угодливым почтением.

– Так? Дождь или солнце, старина Руфус освещает путь.

– Послушай, я работаю в юридической консультации для неимущих, – заканючил Айра. – Почему ты разговариваешь так, будто я невежественный расист?

Руфус засмеялся. Золотые зубы – словно из одного набора с золотыми браслетами. Широкие ноздри чувственным изгибом распластались на лице – не то что Айрина детская палатка.

– Что смеешься?

– Ничего, тощий, не парься. – Руфус вытер глаза. – Эй, да в эту штуку по девять свечей каждый раз надо. Еще бы у тебя наличка была. Погоди – это такой специальный еврейский свет? Чтоб господь не пускал в дом лягушек, саранчу и прочее дерьмо?

– Примерно.

Руфус оглядел комнату и улыбнулся.

– Лягушек нет. Тараканов нет. Нехило работает. Надо бы и мне такой завести. А золотые бывают?