Нет жалости во мне

Дверь ему открыла молодая женщина, лишь отдаленно похожая на Катьку. Чуточку постарше, немного красивей и совершенно без лишнего веса. Впрочем, восторг она не вызывала. Во-первых, он был пресыщен своей быстроходной любовью, а во-вторых, это, скорее всего, была старшая Катькина сестра.

– Катерина свет Аркадьевна дома? – опершись рукой о дверной косяк, развязно спросил Алик.

– Нет, – в замешательстве мотнула головой женщина. – Но ты проходи.

Она нерешительно отошла в сторону. Лоб ее прорезала неприязненная морщинка.

– А если я вор и грабитель? – переступив порог, насмешливо спросил он.

– Ты убийца... Не знаю, может, ты заодно и вором стал, – ошарашила его женщина.

– Татьяна Аркадьевна? – Алик пальцем приподнял свою бровь, как будто это была кепка на голове, так он поприветствовал свою родственницу.

– Алексей Петрович? – тем же тоном спросила она.

– Так меня только менты на допросах называют. Ты что, в ментовке работаешь?

– Нет, я художник.

Она смотрела на него с явным женским интересом. Где-то в глубине ее глаз он разглядел пару-тройку восклицательных знаков. Дескать, у Катьки губа не дура. Типа, красавчика урвала. Но на поверхности бесовского омута густо колыхалась ряска неприязни. Алик в ее глазах был уголовником, и наверняка она считала, что он как минимум сломал Катьке жизнь. Как будто он силком тянул ее под венец.

– А я думаю, как же ты меня узнала? А ты меня срисовала! Наверное, у Катьки мое фото на тумбочке стоит.

– И стоит.

– А у меня не стоит, такое вот безобразие... Где Катька?

– Катя на работе.

– А-а, ну да...

Алик заглянул Татьяне в глаза и саркастически усмехнулся:

– Что, не нравлюсь?

– Нет.

– Ну, хоть честно, и то хорошо... Значит, картину с меня рисовать не будешь?

Он прошел в огромный зал, плюхнулся на белый кожаный диван, раскидал руки по спинке, глянул на подвесной потолок, усыпанный вдавленными в него лампочками... Да, Катька не врала, квартира у нее супер – Анжела о такой хате пока только мечтает.

– С какой это стати?

– Ну, я могу натурщиком работать.

Алик поднялся так резко, что Татьяна нервно шарахнулась в сторону. Быстро скинул куртку, стянул футболку, обнажив мускулистый торс. Майку забросил на плечо, руки чуть развел в стороны, ладонями обратив их к женщине – дескать, могу распахнуть объятия и пошире, если, конечно, есть желание.

– Ну что, берешь меня натурщиком?

– Э-э, я не знаю, – замялась Татьяна.

Она пыталась, но не могла отвести от него глаз. Как бы она ни относилась к нему на ментальном уровне, но на физическом – точно хотела. От поражения ее спасало только нежелание Алика доводить дело до крайности. Сколько ж можно? С утра – Анжела, вечером – Немчурова. Что, еще и эту на ночь глядя?..

– Что ты не знаешь? – шагнув к ней, спросил он.

Она тоже отступила, но скорее из приличия, нежели от неприязни. Потому что шажок у нее был маленьким.

– Не знаю?! Нет, я хотела сказать, что знаю. Знаю, что в натурщиках я не нуждаюсь.

– А почему?

Он быстро надел футболку и еще ближе подступил к Татьяне. Повел рукой, будто хотел обнять ее за плечи, но лишь легонько коснулся ее спины чуть выше пояса. Она дернулась, будто по ней пропустили электрический ток, и застыла в томительном ожидании. Но Алик решил не распускать руки.

– Почему?! Я художник-дизайнер и с натурщиками не работаю.

– Ну, мое дело предложить, а твое – отказаться.

Он снова погрузился в мягкую и бездушную плоть дивана, забросил ногу на ногу.

– Ты замужем? – как бы невзначай спросил он.

– Это не важно, – поджав губы, мотнула она головой. И, обличительно глянув на него, бросила ему в лицо: – Достаточно того, что Катя за-мужем!

– Значит, ты без мужика, – ухмыльнулся Алик.

– Я же сказала, не важно!

– Что, Катьке завидуешь?

– Кто?! Я?! Лучше вообще всю жизнь в девках просидеть, чем иметь мужа-уголовника!

– Дура ты. Потому всю жизнь в девках и просидишь. А Катька – умная. Знала, за кого замуж выходить. Муж в тюрьме, а она по мужикам – как та жаба по кочкам. Плюх-квак! Плюх-квак! И блядь, и замужем! Красота!

– Что ты такое говоришь? – возмущенно вытянулась в лице Татьяна.

– Что было, то и говорю. Она и сейчас, наверное, с кем-нибудь квакается.

– Да она тебя ждала! Она за тобой поехала, а ты с какой-то бабой от нее удрал! Она тут места себе не находила, а ты где-то шлялся, кобель!

Алик порывисто поднялся с дивана, смягчив движение, приблизился к женщине, носом провел по шее рядом с ее ухом.

– Давай еще про кобеля! Чем больше ты заводишься, тем больше я возбуждаюсь...

– Какой ты мерзкий! – картинно возмутилась она.

Но даже и на шаг не отошла от него.

– Круто! Давай еще!

– Ты Катьке жизнь испортил! Неужели ты этого не понимаешь?! Она могла бы замуж за хорошего человека выйти!

– А чего же не вышла? – Он снова провел носом рядом с ее ухом, на этот раз слегка коснувшись мочки. – Пока я сидел, развестись со мной было проще пареной репы. А не развелась...

– Любит она тебя, дурака!

– А я этого не достоин?

– Нет!

– Глупо, конечно. Нам совсем не обязательно было жениться. Мы бы могли просто жахаться. Перепихнулись и разбежались. Потом снова сошлись, перепихнулись...