Нет жалости во мне

Со временем головокружения прошли, дырка в черепе затянулась, челюсть и ребра срослись, исчезли без следа ссадины и синяки. А потом Катька отправила его к стоматологу, чтобы восстановить зубы. В этот раз обошлось без участия ее мамы, которая, так же как и отец, и видеть зятька не желала. Впрочем, Катька и раньше не особо-то считалась с мнением родителей, а сейчас и вовсе плевала на них. Зато Алика готова была на руках носить.

Он выздоровел, но не перестал нуждаться в ее заботе. Работать он не хотел, а у нее дома его снова ждал полный пансион. Ему нужно было полностью восстановить в себе прежние силы, чтобы можно было и бегать, и прыгать, не рискуя сломать голову от приступа внезапной слабости. Ему нужно было время, чтобы прощупать черные рынки города, и деньги, чтобы купить боевой ствол.

Раньше Алик мстил за погибшего друга, сейчас же он собирался спросить с Полторанина за самого себя. И он точно знал, что не успокоится, пока не провентилирует башку этому самодовольному болвану. Алик не из тех, кто безропотно сносит обиды. Что в зоне, что на воле – он спрашивает жестко и беспощадно. А кто не верит, пусть сам в этом убедится...

Глава 16

Рыбьи глаза хороши в ухе, но плохо, когда они человеческие и смотрят на тебя в упор.

– Да нет, серьезно, нормальный ствол, чистый!

Человеку с такими глазами доверия нет, и Алик почти не сомневался в том, что ему нагло врут.

– Чистый – это когда в заводской смазке. А этот у тебя где-то в схроне лежал...

Внешне «ТТ» выглядел вполне пристойно – вычищенный, смазанный, патроны в запасной обойме один к одному. Предохранитель снимался легко – нажал на спусковой крючок, и все. Дожал – выстрел. И главное, на стволе были нарезки, а в комплекте имелся глушитель, в жерле которого угадывался запах пороха. Это и смущало Алика.

– Ну, лежал... Я на зоне мотал, а он лежал... Сейчас он мне уже не нужен, вот и продаю...

Алик не долго искал черного продавца. Зашел в один оружейный магазин, покрутился вокруг него, то же самое проделал со второй точкой, с третьей... А на пятой его подкараулил придавленный жизнью, заплывший жиром, но уже высыхающий изнутри тяжелоатлет. От него заметно разило перегаром. Было видно, что парень нуждался в средствах на бутылку. Поэтому и предложил Алику ствол, на который не нужно было оформлять лицензию. Но просил за него немало – восемьсот баксов.

Алик согласился взять товар, поэтому и оказался на дальней поляне в городском парке, с одной стороны загороженной кустарником, а с другой – бетонным забором. Место тихое, безлюдное, но Алика это не пугало. Была бы опасность, он бы ее почувствовал сразу.

– А срок мотал за что?

– Ну, может, слышал про черняховских, – с неохотой сказал толстяк, нервно глянув по сторонам.

– Нет, я не местный, – соврал Алик. – Сюда за стволом приехал.

– Ну не слышал, тогда чего говорить... Блатота нас крепко прижала. Из-за одного козла, который старших наших вальнул... А-а, что там говорить! Все под нами, считай, было, а теперь Касатон все под себя хапнул... – Спохватившись, парень снова бросил взгляд по сторонам. – Да нет, я к нему не в претензии. Я уже давно не при делах. Мне бы вот ствол толкнуть...

– Лоху толкни, – ухмыльнулся Алик. – Из этой волыны человека вальнули, эта волына в розыске, а мне палево, сам понимаешь, ни к чему.

– Да никого я не валил! – Толстяк не выдержал тяжести его взгляда, отвел в сторону глаза.

– Так никто и не говорит, что ты кого-то завалил. Просто по наследству волына досталась... Ствол нарезали, глушитель в деле был. А ты говоришь, никого...

– Ну, может, просто стреляли, ну, баловались...

– Ты это лохам втирай, пусть они тебе восемьсот баксов за такое палево платят.

– Ну, может, за пятьсот возьмешь?

– Триста и ни цента больше!

– Но это грабеж!

– Тогда ищи лохов!

– Ну ладно, ладно, пусть будет триста!

В обмен на пистолет Алик передал ему три сотенные купюры. Быстро вставил обойму в рукоять, загнал патрон в патронник и наставил ствол на продавца. Судя по тому, как тот шарахнулся от него, «ТТ» был в рабочем состоянии.

– Да не ссы ты, просто так я не убиваю, – тихо сказал он.

И, спрятав пистолет под курткой, сделал ход конем – подошел к ограде и быстро перемахнул через нее. За кустами его могли поджидать – или сообщники продавца, или менты, чтобы взять покупателя с поличным. А так он и опасности избежал, и заодно проверил свое физическое состояние.

Пистолет он спрятал на чердаке дома, где жила Анжела. И только затем спустился к ней.

Дверь она открыла ему не сразу и с большой неохотой.

– Ты одна? – переступая порог, спросил он.

– А с кем я еще могу быть? – без особого возмущения спросила она.

Видно, она совсем недавно вернулась с работы. Переоделась, но еще не успела принять душ и смыть косметику. Халатик на ней короткий, шелковый, и Алик прекрасно знал, как просто он снимается. Но сейчас ему было не до того.

– Ну, с Полтораниным.

– Вот с ним я точно не могу быть!

– Почему?

– Потому что я его ненавижу!

– От любви до ненависти один шаг, а от ненависти до любви пропасть... в один прыжок.