Нет жалости во мне

Алик молчал. Отпираться не хотел, а вину признавать было глупо.

– Может, я уже устал от него?

– Я вас не понимаю, – буркнул в ответ Алик.

– Может, мне на руку, что Вити больше нет?

– А этого я не знаю.

– Да тебе и знать не обязательно... Мне понравилось, как ты Витю сработал. Чисто как в аптеке. И с Тимохой также. Комар носа не подточит. И там суицид, и там... Бабу не жаль было?

– Бабу жаль, а предателя нет. Предала она меня...

– Ну, если так... Ты, Наган, большим специалистом стал, мне такие люди нужны.

– Это что, предложение?

– Да. И ты не сможешь от него отказаться. Сам должен понимать, со мной такие номера не проходят. К тому же ты передо мной за Витю в долгу...

– Долги, они тяготят, – покачал головой Алик.

Он понимал, чего хочет от него законник. Убивать, убивать и убивать. Он, в принципе, мог впрячься в это грязное дело. Но раз уж у него не было выбора, то хорошо, если бы ему платили за это деньги. Забесплатно только лохи работают.

– Ничего, не надорвешься... – усмехнулся вор. – А внакладе, не переживай, не останешься. За первое дело получишь пять штук зеленью. А там видно будет...

– Что за дело?

– А ты не гони лошадей. Придет пора, тебе дадут знать. А пока отдыхай... Или уже устал отдыхать?

– Да нет... Вот, на Майорку с женой хотим...

– Езжай на Майорку. А вернешься, жди звонка... Ну, все, мне пора, загостился тут у тебя...

Касатон поднялся с кресла, неторопливо подо-шел к Алику, великодержавно похлопал его по плечу. И был таков.

– Черт!.. Черт!! – в бешенстве сжал Алик кулаки, когда за вором закрылась дверь.

Черная работа его не радовала, но и не пугала. И скуку будет чем разогнать, и еще подзаработает. Не все же мертвым грузом висеть на шее у жены. Да и при делах будет. Если вдруг что, напрямую можно будет обратиться к Касатону, который в Петрополе был и царем, и богом...

Злило Алика то, что Касатон смог вывести его на чистую воду, и этим, по сути, закабалил его. А это его внезапное появление – как снег на голову свалился, придавил, заставил почувствовать себя лохом... А ведь какое настроение испортил!

Алик ощутил потребность хоть как-то исправить положение. Пусть Касатона ему не переиграть, но ведь он может оторваться на соседке. Упавшее настроение можно поднять прямо сейчас, и как то победное знамя вставить во флагшток.

Со злости Алик завелся так, что готов был изнасиловать Риту. Но до этого дело не дошло. О каком насилии могла идти речь, когда крышка люка открылась, как и прежде, легко. А ведь соседка запросто могла закрыть ее снизу. Но она не сделала этого, потому что тайно или явно ждала вторжения сверху.

И дверь с балкона в гостиную была открыта настежь. Рита лежала на диване с книгой в руках и делала вид, что увлечена чтением. Полы халата спущены вниз по разведенным бедрам поднятых и согнутых в коленях ног, раскинуты в стороны. И было видно, что под ними ничегошеньки нет. Заходи, кто хочешь, делай, что можешь... Самое смешное, что книга была перевернута заглавием вниз. Или она даже не думала ее читать, или решила, что Алик свалится к ней как в прошлый раз вверх ногами.

Она закрыла глаза, изобразив из себя спящую красавицу. И чтобы разбудить ее, Алик должен был ее поцеловать. Он выбрал более серьезный способ выразить свои чувства. С ходу еще шире раздвинул ноги, навалился на нее и в поднятом настроении, сильным глубоким движением заставил проснуться. И помчал ее, как тот принц, на своем коне. Она же и не пыталась соскочить с его седла...

Глава 19

Темно-серый джип «БМВ» на фоне торгового центра из стекла и металла – чисто картинка для рекламного проспекта. Для полноты ощущений не хватало только девушки в мини-бикини в позе «всегда твоя».

Девушка, в общем-то, была – красивая, эффектная, но в одежде, и юбка ниже колен. На лице заискивающая улыбка – как-никак с боссом разговаривает. Тот собирался уезжать, а она ему что-то объясняла, сжимая под мышкой папку с бумагами. Мужик небрежно махнул на нее рукой, дескать, как-нибудь в другой раз, сел за руль, а она закрыла за ним дверь.

– Ай-яй-яй! Какой нехороший мужчина! Она его хочет, а он ее гонит! – хитродурно сощурив и без того косые глаза, покачал головой татарин Ильяс.

– Она его не хочет. Она работает у него. Видишь, документы у нее какие-то, – попытался разубедить его Митроха, жилистый русак с бесцветными гла-зами.

– А чо – документы? Может, она счет ему выставила? Может, отужинал ее в офисе, а расплатиться забыл?..

Что Ильяс, что Митроха, оба несли какую-то околесицу. Алику это надоело.

– Хорош пургу гнать, – тихо, без эмоций сказал он.

И сразу же в машине повисла тишина. Ильяс и Митроха боялись его и уважали, а потому никогда не перечили.

– Давай, Митроха, пошел.

Их «семерка» плавно тронулась с места и пошла вслед за джипом. Константин Енисеев ехал домой, по дороге, часть которой проходила по малолюдной промышленной зоне. Впрочем, свидетели Алика не очень-то и смущали.