Нет золота в серых горах

Интересно, что из всех версий легенды «Вульгата» наиболее убедительна как раз в том, что касается плотской любви. Произведение прямо-таки пышет сексом и эротикой. Там, где Мэлори ограничивается (при описании дев) фразами типа «Она была очень красивой девушкой», «Вульгата» ничтоже сумняшеся сообщает, что «ее выпуклые груди, маленькие, беленькие и ядреные, вздымались под платьем как твердые яблочки». Мэлори (говоря, например, о Ланселоте и Гвиневере) деликатно замечает: «Были они в ту ночь вместе в ложе или же нет, этого я не знаю и не отважусь утверждать, ведь вы помните, что в те времена любовь имела иные формы, нежели сегодня»; «Вульгата» же сообщает «городу и миру», что «пара любовников, улегшись нагими и плотно обхватившись, самозабвенно ласкают друг друга», «роскошно удовлетворяют друг друга взаимно» и так далее. Несомненно, это имеет тот же самый источник, что и все порицание секса, развернутое Церковью, — то есть не поддающийся приглушению телесный огонь, полыхающий в «благочестивых», отупевших от аскетизма и целибата монастырских братишках и сестренках. А может быть, монахи сознавали, что цель, которую они хотят достичь, требует... увлекательного изложения? А может быть, они руководствовались такой мыслью: если уж приходится это делать, то лучше «роскошно удовлетворять друг друга», нежели выполнять обязанности ленника. Лучше ненадолго «улечься нагими и самозабвенно ласкать друг друга», нежели умирать от любви и издалека одарять женщину почестями, которых женщина недостойна...

Другая цель церковной версии была такова: надлежало взять в крепкие руки рыцарство и его идеалы, а из-за отсутствия оных — создать их. Рыцарь должен был перестать думать о приятных мелочишках, а с момента посвящения, носящего — в более позднем виде (с XI века) — характер религиозной инициации, ждать в покое и набожном сосредоточении увенчания своей жизни. Должен был ожидать минуты, когда объявится Грааль — например, в виде призыва к Крестовому походу[62].

Следует признать, что Церковь поступила ловко — не предавала легенду анафеме и не громила ее с амвона. Вместо этого создала и запустила в обращение собственную версию мифа, настолько мощную и принятую людьми, что она вытеснила предыдущие. Версию религиозную, классическую, некоторые ее аспекты живы и по сей день.

Однако классичность сильно подрывает другая версия. Поиски Грааля. Версия Вольфрама фон Эшенбаха. Версия, которую следует признать бунтарской — сегодня мы сказали бы «диссидентской». Вольфрам фон Эшенбах тоже оказался в «Вандее», сомкнулся с Кретьеном и труверами против Роберта де Борона и (более поздних) цистерцианцев.

В версии Вольфрама Грааль... камень! Не тарелка, не миска, не кубок, не чара, не чаша, которой пользуются во время мессы, но камень. Правда, не обыкновенный, а чудотворный — одно только лицезрение этого камня обеспечивает человеку вечную молодость, благодаря ему возрождается из пепла омоложенный Феникс. Но камень (философский?) — не чаша, камень исключает из истории ее литургический подтекст и связи с причастием. Камень гораздо ближе Каббале[63].

В версии Вольфрама Галахада нет. Нет никакого chevalier sans peur et sans reproche, который рождается и становится рыцарем исключительно с одной целью. Есть только Парсифаль, а Парсифаль — вовсе не идеал. Хотя желает таковым быть и стремится к этому.

Вольфрам фон Эшенбах, как я говорил, сам был храбрым рыцарем, победителем турниров. Его «диссидентский» подход к религиозной версии легенды легче понять, если вспомнить, что церковь несколько раз пыталась «протолкнуть» запрет на проведение турниров. Рыцарь Вольфрам иначе понимает рыцарские идеалы.

Роман Вольфрама, мужественного рыцаря, дышит жизнерадостностью и оптимизмом. Парсифаль, добытчик Грааля, познает сущность и прелесть бытия. Познает сущность гуманизма. Парсифаль проникает в тайну, чтобы излечить от страданий Амфорта, Короля-Рыбака. Парсифаль не исчезает из этого мира вместе с Граалем, а остается, чтобы теперь обрести высочайшую духовную ценность (которой Грааль у Вольфрама отнюдь не перестает быть), радоваться жизни вдвойне. Девиз Вольфрама: не надо ждать откровения и ниспосланного сверху наказа, не надо ждать никаких «Deus vult». Давайте искать Грааль в себе. Ибо Грааль — это благородство, это любовь к ближнему, это способность сопереживать, сочувствовать. Это — истинно рыцарские идеалы, к которым стоит и следует искать истинные пути, пробиваться сквозь «дикую чащу» там, где «ни дорожек нет, ни тропок». Каждый должен отыскать свою стежку сам. Но стежка не одна. Стежек, тропинок множество.