Нет звёзд за терниями (СИ)

Она держалась так далеко, как могла, и молилась, чтобы те, впереди, не обернулись. Укрыться теперь было почти негде, прямая улица. Если замереть у стены, может, и не разглядят, но особо надеяться нечего. По счастью, у крайнего здания сохранились остатки ограды — раскрошенный камень ещё держался, а прутья давно выломали и переплавили, но можно было спрятаться, пригнувшись, хоть и неудобно так пробираться.

Нос ощутил знакомую вонь. Тут, за фабриками, стояли высокие баки — для объедков, обломков, обрывков. Для всего, что свезут на Свалку.

Здесь рабочие закрывают носы и морщатся, стараясь не подходить близко, а там за это передерутся, за каждый хороший кусок, за каждую тряпку. Кори тоже было тошно, но не зловоние терзало, а воспоминания, пробуждённые им. И всё-таки она вынудила себя подойти, присесть у измятого, нагретого бока со следами облупившейся зелёной краски. Это место годилось как укрытие.

Трое с креслом направлялись к поезду. Решили, должно быть, сбросить тело за пределами Раздолья. Они скрылись за вагонами, долго ничего не было видно, а Кори терпеливо ждала, стараясь не дышать. Но вот из-за короткого состава вышел человек, рослый и широкоплечий.

Он шагал устало, сжимая в руке тёмный свёрток. Не оглядывался и никого не поджидал, а значит, его спутники остались у поезда. Кори дождалась, пока человек поравняется с ней, и окликнула негромко, не поднимаясь с колена:

— Гундольф!

Он обернулся, разглядел её и остановился.

— Те, что были с тобой, пойдут следом?

— Нет, — откликнулся он. — Останутся там пока. Но сюда вот-вот нагрянут их дружки — верней, они уж должны тут быть, да задержались отчего-то.

Кори перемахнула через ограду, сделав вид, что не заметила вскинувшейся ей навстречу руки.

— Живее, — встряхнула головой. — Уходим! Где Рафаэль?

Они торопливо зашагали бок о бок, и дальше говорили уже по пути.

— Ищет господина Второго, — ответил Гундольф, поглядывая на неё. — Пошёл к его дому. Ты сама-то как, давно пластом лежала? Что ж ты не бережёшь себя, а носишься по городу, едва отпустило?

— Я в порядке. Тут свернём, сделаем крюк за складами. Нельзя, чтобы нас заметили.

— «В порядке», а сама белая как полотно. Хоть под руку меня возьми, придержу, когда падать будешь.

Кори фыркнула. Она не собиралась падать. Неужели вправду белая? От страха — какой стыд.

— Лучше скажи, что задумал Рафаэль. Ищет Второго, дальше что?

— Кто ж его знает. Я с расспросами не шибко-то и лез. Ты вот что, скажи, у тебя по-прежнему жар?

И тут же потянулся рукой к её лбу, охнув, когда Кори отбила это движение.

— Забудь! — сердито прошипела она. — Не понимаешь, что ли, некогда раскисать! Если не остановим Рафаэля, соображаешь, что будет? Как ты мог крутиться рядом с ним весь день и ничего не узнать?

— Я, знаешь, в этой компании себя родным не чуял! — так же сердито ответил её спутник. — Чтоб знала, могли и в живых не оставлять, да только сочли, пригожусь. В городе-то, думают, меня ничего не держит, чтобы встать на сторону раздольцев. Ну, я и сидел в уголке да помалкивал. Принялся бы за расспросы, как бы язык не укоротили.

Они шли тесным переулком. По левую руку стена швейной фабрики, по правую — склады, где хранились и станки, и вещи, сделанные впрок, и материалы. Однажды Кори довелось здесь побывать. Господин Второй раздумывал, не брать ли нужное для Рафаэля прямо отсюда, но потом отказался от этой мысли. И везти далеко, через весь город, и прикрыть недостачу сложно. Куда легче делать это уже на местах, где учётчики вписывают лишнее в книги — а дальше это не идёт, ведь цепочка тут и кончается.

— Значит, сейчас к Рафаэлю, — сказала Кори, сжимая пальцы в кулак.

Гундольф остановил её, положив руку на плечо.

— Никаких «к Рафаэлю», — сумрачно ответил он, качая головой. — Слышал уже, тебя там не жалуют. Попадёшься им на глаза, дальше что? А мне стоять, прикинуться, что не знакомы, пусть хоть что с тобой делают? Или встрять, и тогда он уж точно по доброй воле нам и слова не скажет?

— А мне и не нужно, чтобы по доброй воле.

Кори тряхнула плечом, но чужая тяжёлая ладонь и не думала исчезать.

— И одолжений мне от тебя не нужно. Это моё дело, мне и разбираться.

— Сама же просила приглядеть за Леоной.

— То — раньше, когда подняться не было сил. Теперь я на ногах, и о той просьбе можешь забыть.

— Ох и трудно с тобой, — нахмурил брови Гундольф. — Упёртая, как осёл. Не соображаешь, что ли — это уже не только твоё дело. Можешь, конечно, в одиночку лезть, расшибать лоб, только глупо это. Рафаэль с тобой один на один болтать не будет.

Он помолчал и добавил задумчиво:

— Мне вот ещё сдаётся, будто эти люди за ним приглядывают больше даже, чем ему самому хотелось бы. Оно и понятно: Рафаэль для них — фигура важная, и хоть нос дерёт, сильным он мне не показался. Вот и опекают, как дитя, а он досадует, тоже как дитя. Не думаю, что ты его подловишь, когда при нём никого не будет. Уяснила?

— Да. Идём уже, — ответила Кори.

И они пошли дальше.

Ей нужен Рафаэль, и она его достанет. И если придётся кого-то убрать с пути, так что ж. Не в первый раз.