Нет звёзд за терниями (СИ)

— Он вроде говорил, что сюда ещё придут люди из их мира, но неясно, когда. Часть поселенцев с ним ушла, за остальными он обещал вернуться и тоже забрать, если они надумают, а то и помочь чем. Да ты сам его расспросишь, врата ещё не сегодня откроются. Все они, должно быть, уже на Вершине, решили загодя пойти и там подождать. Ушли поутру, а мы пока корабль с места стронули, полдня прошло.

— А зачем же вы решили отплыть с прежнего места? — спросил Эрих.

— Так наши боялись людей из Раздолья. Думали, им вред какой-то причинить могут.

— Из-за чего это?

— Да цветок виноват. Один из наших, Ник, повёз такой цветок в город и не вернулся. У нас решили, в Раздолье из-за этого всполошились. Может, подумали, краденое, да мало ли что. В нашу сторону и разведчики принялись летать, чего раньше не было. Потому и решили уйти от греха подальше.

— А это хорошо, что ваши не догадались ночью плыть. Мы и не поглядели бы на это ржавое судно, если б только оно не двигалось, и я бы тебя не встретил. Фло, ты бы знал, до чего я рад!

— И я рад, ужасно рад! — ответил мальчишка, расплываясь в улыбке. — Так ты тоже разведчик, да?

— Точно, — кивнул Эрих.

— Скажи, а других разведчиков ты знаешь, или их слишком много и не упомнить? К примеру, знаешь Кори?

Брат даже изменился в лице.

— Знаю. Тебе откуда известно это имя?

— Да парень этот свалился в воду неподалёку от поселения, а Гундольф — так чужака зовут — его вытащил. И этот Кори сказал мне, что тебя не знает! Значит, врал, гад такой. Он вообще мне подозрительным сразу показался.

— И где же он сейчас, на корабле или ушёл к Вершине?

— Да поутру сбежал, а может, ещё и ночью. Спёр у нас машину…

Тут Эрих резко обернулся к своему товарищу и крикнул:

— Йохан, гони! Так живо, как сможешь, в город! К горе потом.

И спросил тревожно, наклонясь уже к Флоренцу:

— Быстрая машина?

— Да нет, из хлама всякого, — растерянно пожал плечами тот. — Я сколько видел, едет лишь чуть быстрее, чем ногами идти. Просто в ней удобнее, меньше устаёшь, да и от ветра защита. А в чём дело-то?

Но брат не ответил, даже не поглядел на него больше. Его внимание поглотил мир за бортом. Он закричал гневно:

— Йохан, я что сказал тебе!

— Да вот она, рукой подать, — откликнулся его спутник. — Только глянем, не спутал ли чего мальчишка, и сразу к Раздолью. Может, гора не та, чего потом зря гонять?

Вершина приближалась, росла на глазах. Пыльные вихри окутывали её, размывали очертания. Сухой колючий ветер доставал даже до лодочки, пляшущей в вышине.

Эрих опустил очки, спрятал глаза. Флоренцу укрываться было нечем, и он жмурился, пряча лицо в сгибе локтя, но это не очень помогало. Глаза слезились.

Лодку трясло, раз или два сиденье вовсе ушло из-под мальчишки, и свободной рукой он так вцепился в поручень, что даже пальцы заболели от напряжения.

— Что это? — крикнул Эрих, чтобы шум ветра не унёс слова.

Полуобернувшись на сиденье и привстав, он глядел вниз. Флоренц не понял, кому брат задал вопрос, ему или этому Йохану, и потому осторожно поглядел тоже.

Вершина была пуста, ни одного человека. А серебряные стволы, которые Гундольф описывал как арки и рисовал на песке, валялись изломанными. Тут же стояла и знакомая Флоренцу жаба, видно, разбитая в борьбе с лозой.

— Это наша машина и есть! — вскричал мальчишка. — А это врата, их сломал кто-то… Кори! Это только он мог сделать! Он сломал врата! Люди теперь никак не уйдут! Зачем, зачем он это сделал?

— Йохан, к городу! — скомандовал Эрих, и лодочка, немного замедлившая ход над Вершиной, вновь устремилась вперёд.

— Погоди, Эрих! Нужно найти наших и Гундольфа! Ведь он был тебе нужен?

— Не страшно, отыщем позже, ведь теперь они никуда не денутся. Сейчас нам важнее успеть к городу прежде…

— Прежде чего?

Брат поглядел на него, помолчал, не спеша с ответом. Затем всё же произнёс:

— Тебе, Фло, чего-то лучше и не знать. Но запомни: Кори — плохой человек, опасный. Если вдруг увидишь его в городе, не приближайся к нему, а тотчас сообщи мне. Не заговаривай и не верь ни одному его слову, понял? Хотел бы я, чтобы ты этого парня никогда больше не встречал.

— Я запомню, — кивнул мальчишка.

И пока летели к городу, он радовался своей проницательности. Надо же, сразу почуял неладное, когда даже Гундольф не распознал чёрной души Кори.

И ведь про врата этот гад не зря выпытывал, только Флоренц ему не сказал тогда ни словечка, не поддался. Кто же обмолвился? Знал старый Стефан, но тоже бы не стал болтать с разведчиком. Неужели сам Гундольф такому доверился? Это было обидно, и сердце кольнуло, точно от предательства.

Тут мальчишка вспомнил, что позабыл светляка в каюте, и радость его окончательно угасла.

Глава 12. Кори. Путь через пустошь

Ржавый мечтал о крыльях.

Кори едва удавалось брести, переставляя натруженные ноги. Казалось, они отлиты из чугуна. Каждый шаг — волевое усилие.

Ржавый подхватывал все задумки Сиджи, но больше всего его поразили крылья. Он мечтал о полёте.