Нет звёзд за терниями (СИ)

Мальчишка сидел на лавке, слушал историю о том, как чужаки сбежали из логова уродов, и в голове его крепла мысль.

— Я знаю, где взять лекарство для Кори, — сказал он. — У Эриха дома его полно, и если я возьму пузырёк, он не заметит даже.

— Ты ж от Эриха своего едва сбежать успел, — возразил Джо. — И сразу назад сунешься?

— Да его днём дома никогда не бывает, он утром уходит, а приходит только когда уже темно. И где запасной ключ у него, я знаю. Я живо, одна нога здесь, другая там!

Чужаки заспорили, но всё-таки решили его пустить. Они намекали на что-то, что скоро начнётся, и тогда Кори им будет полезнее на ногах. С мальчишкой послали Хенрика, самого молодого — просто на всякий случай, чтобы знать, где искать Флоренца, если он не вернётся.

— Вот этот дом, видишь? — указал мальчишка, когда они подошли. — На углу. Теперь возвращайся, я постараюсь быстро управиться.

Он припустил по переулку, свернул во двор. Запасной ключ, он знал, был в подушке диванчика на крыльце — нащупал случайно, когда сидел, ожидая Эриха. Но Флоренц решил сперва дёрнуть дверь. Может, брат забыл запереть.

Так и вышло, оказалось не заперто. А вот что сам Эрих дома, Флоренц не ожидал.

Брат вышел навстречу, встрёпанный, испуганный. Под глазами темнели круги. Прежде чем мальчишка успел сообразить, что делать, Эрих уже был рядом, уже крепко обнимал.

— Ну что же ты, Фло! — укоризненно произнёс он. Голос дрожал. — Зачем же так меня напугал? Где ты был?

— Я… Город хотел поглядеть, — сказал мальчишка первое, что пришло в голову.

— Город, ночью? — изумился его брат.

— А что? Ты обещать только горазд. Я понял уже, что никуда мы вместе не пойдём. Вот и вышел, время выбрал, когда меня не заметят. Думал раньше вернуться, да задержался.

— А я уже решил, ты лишь казался мне и теперь исчез, — сказал Эрих, и Флоренц с удивлением заметил слёзы в его глазах. — Я, братишка… я так виноват перед тобой, если бы ты только знал. Я устал сбегать как трус. Давай присядем. Я себе слово дал: если ты вернёшься, всё расскажу.

Они прошли на кухню, сели за стол. Флоренц был бы рад этому разговору, так рад, случись он раньше. А сейчас хотелось только бежать из этого дома без оглядки. Потому что ясно было: если Эрих заговорит, он может рассказать такое, о чём и вовсе не хочется знать.

А Эрих достал флакон с лекарством, тем самым, за которым сюда пришёл мальчишка, повертел в пальцах и поставил на стол.

— Из-за этого всё и началось, — сказал он.

— Это как же? — не понял Флоренц. — Что началось?

— Я ничем не болен, Фло. И не был. А эти капли… Если их принимать, мир кажется лучше, чем он есть. Вот только если бы я знал, и не начинал бы, потому что хочется всё больше, и уже не остановиться. Когда я попал в Раздолье, мне встретился человек. Он предложил со злым умыслом, а я…

Эрих протянул руки через стол, обхватил ладони Флоренца, поглядел умоляюще.

— Фло, пожалуйста, пообещай, что не бросишь меня! Пообещай, что дослушаешь и простишь!

Странное дело — час назад мальчишка был твёрдо уверен, что видеть брата не хочет, а оказалось, в сердце жила ещё надежда, и жалость, и готовность прощать. Флоренц с удивлением понял, что мог бы оправдать его даже за Ника. Если брата заставили, втянули обманом…

— Конечно, Эрих, — сказал он. — Я никогда тебя не брошу. Ты говори, что хотел.

— Помнишь, братишка, как надо мной смеялись, когда в первый раз с Раздольем не сложилось?

— В первый раз? — нахмурил брови Флоренц. — Тебя же сразу приняли.

— Сперва отказали, в следующий раз я через год отправился. Не помнишь, что ли? Ты, правда, был совсем крохой. Может, мать и не говорила, куда я пошёл. Так если не помнишь, я скажу: надо мной весь год насмехались и глядели косо, как на предателя, а я ведь только и хотел с голоду не умереть. Я, Фло, не понимал, за что они так. Я по законам поселения честно жил и свой дрянной кусок всегда отрабатывал. А они решили, я счёл себя лучше них.

— Совсем не помню, — честно признался Флоренц.

— Так вот, когда второй раз шёл, я знал, что обратно не вернусь. Если откажут, лучше умру, но не вернусь. И когда приняли — а взяли меня с неохотой, сочли слабым — я на что угодно был готов, лишь бы доказать, что гожусь. Зубами в это место вцепился и решил: пока жив, хватку не разожму.

Эрих всё крутил, вертел пузырёк. Вынул пробку, закрыл, снова вынул. Видно было, как манит его эта жидкость.

— Так что за злой человек тебе встретился? — спросил мальчишка у брата.

— Человек… Я разведчиком стал, он был моим старшим напарником. Сразу расспросил, откуда я, велико ли поселение. И вот этим угостил, а чтобы ты знал, с непривычки оно отбирает разум.

Эрих поглядел на кружку, стоявшую на полке, затем на ведро за спиной Флоренца. Он, видно было, хотел налить воды, но отчего-то не решался. Поглядел ещё на дверь, будто боялся, что если поднимется, Флоренц сумеет проскользнуть мимо и убежать.

— Братишка, налей мне воды, — попросил он наконец, облизывая губы. — Ты ближе сидишь.

Флоренц послушно налил. Эрих глотнул, а потом, не выдержав, всё-таки вытряхнул в кружку пару капель из флакона и жадно осушил.