НеТемный 5

— Всё равно ждём.

Сзади в унисон зарычали Кутень с Бам-бамом, когда командир отряда вышел вперёд и поднял клинок.

— Бросский воин! — его голос, явно усиленный каким-то артефактом, разнёсся над пустырём.

Я только сейчас заметил, что со стороны моря не было слышно шума прибоя, хотя, когда мы сюда двигались, слышали его. Значит, над крепостью ещё и чары тишины…

— Ты встал на пути великого Левона Кровавого, — продолжал вещать воин, — Это могучий колдун, его сила не измерима твоим скудным разумом…

— А хорошо складывает, — хмыкнул Анфим, — Это Лексий, десятник из нашей сотни. Как приоделся-то… тьфу, предатель!

— … но, помимо невообразимой силы, он имеет необъятную мудрость…

Моя улыбка растягивалась всё шире и шире. Просто теперь стало ясно, что этот Лексий, к нашему огромному счастью, не шибко умный.

— … постигает такие вершины магии, которые тебе, броссу, и не снились…

Потому что Кутень уже успел подняться повыше и обследовать все скалы сбоку от нас, где он так и не нашёл никаких скрытых отрядов. А если б десятник обладал хоть каким-то умом, то он уже давно разложил бы козыри по округе.

А иначе зачем весь этот цирк с проникновенной речью? Неужели просто для того, чтобы я, бросский тугодумный варвар, и вправду проникся?

Кстати, Кутень тоже полюбовался выглядывающим из-за горизонта светилом. Как его тут называют? Око Яриуса? Ну, вот братец нам и поможет.

— … ведь эти доспехи, зачарованные великим господином, могут выдержать зубы Гранитного Медведя! А этот клинок, закалённый, кстати, в твоих горах, и усиленный господином, легко может пробить его шкуру! И это лишь малая доля могущества…

Кутень вернулся, пролаяв мне в ухо:

— Срам-срам-срам.

Я облегчённо выдохнул, понимая, что моя догадка подтвердилась. Нет, это выступление — никакая не уловка, чтобы нас отвлечь.

Десятник, надев зачарованный доспех и вооружившись магическим мечом, просто поверил в себя. Да ещё натеревшись чесноком, да с такой дружиной за спиной…

— Ты чего лыбишься, твою мать? — Анфим уставился на меня. Он уже обвешал пальцы заклинаниями и был готов в любую секунду кинуться в бой.

Я не ответил, от удовольствия прикрыв глаза и слегка покачивая топорищем. Словно дирижёр императорского оркестра, я ловил чарующие ритмы глупости, разлетающейся над пустырём.

— … но сердце могучего господина исполнено не только всемогуществом, но и справедливостью! Поэтому магистр Левон Багровый дарует тебе шанс…

О, да, грязь! Вестник небесной тупости! Говори, вещай, напитывай себя ещё большим идиотизмом, кусок ты хорловой падали.

— … но если же ты не согласишься, — на этих словах десятник Лексий опустил меч и усталым воинским движением снял шлем.

Это оказался черноволосый южанин, только довольно бледный, словно он все дни проводил под этим шлемом. Окинув насмешливым взглядом скалы, за которыми мы прятались, он что-то достал из-за пазухи.

Усиленное Кутенем зрение услужливо показало мне, что это какая-то склянка. А усиленные Всеволодом Десятым мозги заботливо подсказали, что это наверняка яд упыря.

Ну какую ещё силу мог пообещать этим идиотам магистр-вампир, балующийся Магией Крови?

— … то у нас есть способ показать тебе мощь нашего великого господина, — десятник жадным взглядом уставился на бутылёк, — Да-а-а, настоящая сила…

Говорил он уже тихо, явно не догоняя, что его голос всё так и разносится по округе. Магии было плевать, кричит он или шепчет — артефакт усиления голоса продолжал работать.

За спиной десятника зашелестели доспехи. Все воины, как я и думал, тоже достали такие бутыльки… Каждому не терпелось попробовать «настоящую силу».

У меня, конечно, сидел рядом двенадцатилетний козырь на случай, если они все превратятся в упырей, но и рисковать лишний раз не хотелось. Вдруг Лука не успеет сориентироваться?

Тем более Левон не за красивые глазки стал Тёмным Жрецом. Он наверняка должен был как-то учесть, что в зачарованных им доспехах будут бегать упыри. Вдруг на них защита от святых атак паладинов?

Кутень и Бам-бам, и Анфим с Агаром были отличным подспорьем в будущей битве. Вот только битва эта будет проходить на поле противника, и я подозревал, что Левон мог предусмотреть ещё что-то, кроме этого отряда идиотов.

— Так позволь же показать тебе, глупый бросский воин, что такое — великая мощь нашего господина! — Лексий поднял руку с бутыльком, и тот замерцал в рассветных лучах.

Тень от крепости всё ещё большей частью закрывала поле боя. Выпьет сейчас, и затея, родившаяся в моей шальной бросской башке, пойдёт насмарку.

Я тут же вышел из-за скалы, высоко над головой подняв дубину.

— Вот он я! — надорвалось моё горло, и полетевшее по округе эхо даже ошалело от мощи варварского голоса.

От меня не укрылось, как вздрогнули некоторые дружинники, и с каким разочарованием перевёл на меня взгляд Лексий… Даже губы по-детски надул, когда ему пришлось опустить руку с той самой «мощью». Он то рассчитывал, что я буду упрямиться, и можно будет испить зелье.

— Сидим пока тихо, и не вмешиваемся, — махнул я рукой остальным и пошёл к дружине.

— Бросс, мать-перемать, — зашипел Анфим, — Ты чего делаешь?