Нетиру – Сошедшие со Звезд

– Вот именно! Рано или поздно… – воскликнула Сешет, не сдаваясь. – А мы уже здесь! Я никогда не просила тебя ни о чем, Тот, но сейчас… пожалуйста, помоги пленнику!

Растерянный капитан не знал, что и сказать, а его помощники смущенно переглядывались, старательно отворачиваясь от супружеской четы.

– Милая моя, Сешет, – Тот взял руку жены в свои ладони. – Я понимаю, в дальних перелетах чувства гипертрофируются. Когда ничего не происходит долгое время, то даже самое незначительное событие вызывает всплеск эмоций. Ты переживаешь из-за этого несчастного, но я, к сожалению, не в состоянии ничего исправить. Даже если бы захотел. Мы не можем ни остановиться, ни развернуться. Ни даже сбросить скорость!

– Но мы можем послать ему на помощь одного из наших скарабеев!

– Любимая, это слишком расточительно! Ты представляешь себе, сколько энергии придется потратить на этот вылет? Ведь ты же знаешь, что все топливо строго рассчитано.

К удивлению Тота жена не собиралась отступать.

– Я не хочу выглядеть смешной, – сказала Сешет, не замечая обращенных к ней взглядов. – У меня есть причины настаивать на этом.

Капитан, испуганный помешательством жены, облегченно вздохнул.

– Конечно, это все меняет. Объясни же скорее, в чем дело?

– Понимаешь, мне приснился сон… – обреченно призналась Сешет.

Маат, не удержавшись, прыснула от смеха и резко отвернулась. Словно поперхнувшись, она прикрыла лицо рукой и строго взглянула на ошарашенного Шу, предоставив ситуации развиваться без их вмешательства

– Займемся делом, – прошипела она, едва слышно. – Это не наши проблемы. Не хотела бы я оказаться посреди семейных разборок! Пусть босс сам выбирается.

Капитан, совершенно не замечая подчиненных, растерянно смотрел на жену и не мог произнести ни слова. Сешет же, истолковав все по-своему, продолжала:

– Недавно мне снилось в точности то, что здесь сейчас происходит. Словно какое-то дежавю. Ты вправе полагать, что я сошла с ума, но таких совпадений не бывает. Это не обычный сон!

– Дорогая, я тебе, разумеется, верю! Но зачем, скажи на милость, спасать этого несчастного?! Он сам выбрал свою судьбу. Ведь не мог же он, в конце концов, надеяться на твой сон!

– Я понимаю, – ничуть не смущаясь, ответила та. – Только во сне я отчетливо осознала мысль: нашему внуку угрожает смертельная опасность, и мы поможем ему, если спасем беглеца.

– Любимая… – казалось, Джехути покинуло все его красноречие. Он в растерянности провел рукой по бороде, одновременно поправляя фалды полосатого желто-синего клафта2, поверх которого сияла золотая диадема с головой ибиса – символа их рода. – Я уверен, наши внуки, – при этих словах взгляд его ярко-голубых глаз смягчился и потеплел, – в безопасности! Нам бы немедленно сообщили, появись хоть какие-то подозрения на проблемы! Но, если хочешь, я лично свяжусь с Императором, и он подтвердит, что с детьми все в порядке!

– А если нет? Что тогда? Ты же сам понимаешь: спасать уже будет некого! Я прошу тебя… Помоги этому беглецу! Посмотри, он летит в нашем направлении. По-моему, любая жизнь стоит гораздо дороже, чем какое бы то ни было топливо! Я уже не говорю о жизни нашего внука!

– Но дорогая, это всего лишь сон! – воскликнул капитан.

– Тебе решать, – Сешет тяжело вздохнула и отвернулась к экрану.

Капитан, в поисках поддержки, взглянул на помощников, но ни Маат, ни Шу не захотели принимать участия в споре. Отвернувшись, они с показной серьезностью что-то сосредоточенно разглядывали на экранах диагностики.

Тот перевел взгляд на жену. Она стояла спиной. Золотая диадема удерживала ровно подстриженные длинные тяжелые волосы. Сешет не любила пышные прически. Она считала прямые четкие линии верхом совершенства. Ему вдруг захотелось прикоснуться к ней, вдохнуть сладкий запах ее волос… Он добела поджал губы. Почему ему приходится принимать это абсурдное решение? Но как переубедить жену? Отмахнуться от ее слов он не мог. Она значила для него слишком много. Да и каждое ее слово было, буквально, на вес золота. Эта женщина всегда знала, о чем говорит. Ведь Сешет – писательница. В свое время ради него она пренебрегла аристократическими условностями и теперь за свои слова получает баснословные гонорары. Конечно, он, Тот Хиби Джехути – самый могущественный и независимый человек в Империи, и считаться с чьим бы то ни было мнением – не в его привычках. Но Сешет, одна из тех немногих, включая его мать, кто мог повлиять на его решения. С тех пор, как они встретились, он знал: Сешет – часть его самого. И хоть уже пролетело много лет: выросли их дети и внуки, но его чувства не притупились. Наоборот, с годами они, словно выдержанное вино, лишь усилились. Все, что бы он ни делал, было неразрывно связано с Сешет. Иначе, терялся весь смысл…