Нетороплив наш тлен

— Мы не должны были уезжать, но папу было не переубедить. Он сделал бы все что угодно, чтобы я поправилась. – Едва заметная улыбка коснулась уголков ее губ и тут же исчезла. – Мы проехали пару миль сквозь этот ад, а потом какой-то тип в патрульной машине перегородил нам дорогу. Мы думали, что он собирается помочь, но на самом деле он просто хотел добраться до меня.

В сердце Ноя закрался страх.

— Тебе не обязательно рассказывать.

— Но я хочу рассказать. Хочу, чтобы ты знал, что происходило со мной все эти годы, пока ты наслаждался тихой жизнью в горах.

Ной с трудом сдержал горький смешок. Это были годы сокрушительного одиночества. Он гадал, что подумает Обри, если он попытается рассказать ей о своей полной отчаяния жизни в изоляции. Испытает ли она хоть что-нибудь, кроме гнева и ненависти? Что, если он расскажет ей, сколько раз собирался покончить жизнь самоубийством? Может, тогда она проявит хоть каплю сочувствия? Но Ной подавил желание возразить сестре. Он понимал, что укоренившаяся в ней обида — серьезная помеха логическому восприятию.

Ной ждал, что Обри продолжит, но она молчала. Он взглянул на нее и увидел, что сестра выжидающе смотрит на него, будто надеясь, что сейчас он начнет с ней спорить. Стоило их взглядам встретиться, как ее лицо посуровело.

— Неужели тебе нечего сказать?

— Есть. Много чего. Но ты не станешь слушать.

— Ты прав. Не стану. После нескольких лет, проведенных в подвале извращенца, мне неинтересно, что ты можешь рассказать.

Ной отвел взгляд, больше не в силах смотреть ей в глаза.

— Правильно, отвернись. Ты не должен смотреть на меня, если в тебе осталась хоть капля совести. До того, как наступил конец света, этот извращенец работал копом, потому с легкостью выманил папу из машины. Больной урод продолжал носить форму. Он убил папу и забрал меня. Сопротивляться я не могла. Он запер меня в подвале и скормил мне целую кучу антибиотиков. Мне стало лучше, но вскоре я пожалела, что не умерла.

Ной выдохнул и вымолвил едва слышно:

— Мне очень жаль.

Обри фыркнула:

— Извинения не принимаются. Конечно же, он меня насиловал. Столько раз, что я сбилась со счета. Обрюхатил меня, и я родила. Он убил младенца, едва тот из меня вылез. А я плакала, валялась на грязном полу у ублюдка в ногах и умоляла отдать мне ребенка, потому что того требовали инстинкты. Он только посмеялся надо мной и выкинул труп младенца в лес.

Ной поморщился:

— Господи.

— Господь тут ни при чем.

Обри поднялась с кресла-качалки и сошла с крыльца, встав перед Ноем и уперев руки в бока.

— Все это время лишь одно не давало мне свихнуться окончательно. Вера в то, что ты меня ищешь, что однажды ты освободишь меня. — Рот Обри перекосился от едкой, пропитавшей всю ее суть горечи. — Но ты даже не пытался, верно?

Ной наконец собрался с силами и возразил:

— Я не знал, что с тобой случилось, не знал даже, где тебя искать. Ты должна понимать это. Ты могла находиться где угодно.

Обри еще сильнее скривила рот.

— Мне насрать на твои оправдания, братец. Я положилась на тебя, а ты меня подвел. Точка. Но знаешь что? Пару месяцев назад мистер Насильник умер. Сердечный приступ или вроде того. А я осталась сидеть на цепи, в подвале. Я бы тоже умерла, если бы не пришел Ник и не освободил меня.

Ной нахмурился:

— Что за Ник?

— Мой друг, который держит тебя на мушке, пока мы с тобой разговариваем.

Ной уставился на нее в изумлении.

— Что?

— Ты слышал.

Ной резко повернул голову вправо, всматриваясь в ряд деревьев на краю поляны. Смех, который он слышал накануне вечером, донесся оттуда. Ник вполне мог засесть где-то там, если Обри его не выдумала.

— Выглядишь напуганным. Отлично.

Ной проглотил комок в горле и снова перевел взгляд на сестру.

— Так ты вернулась, чтобы убить меня.

Обри пожала плечами:

— Ник просто защищает меня. Пока что. Я попросила его подождать там, чтобы мы могли поговорить наедине.

— Откуда мне знать, что этот Ник существует на самом деле?

Обри подняла указательный палец по направлению к небу. Громкий выстрел заставил Ноя вздрогнуть. Пуля крупного калибра ударила в край опорной балки в конце крыльца, выбив фонтан щепок.

Ной ахнул.

— Срань господня!

— Сигнал для предупредительного выстрела, если ты не понял. – Обри опустила руку и улыбнулась. – Теперь я уйду, Ной. Я сделала, что хотела. Теперь ты знаешь, как навредил мне. Надеюсь, мы никогда больше не увидимся, потому что я не могу гарантировать, что при следующей нашей встрече не попрошу Ника тебя убить. Хочешь совет? Продолжай торчать здесь и даже не думай уезжать.

Прежде чем Ной смог что-нибудь ответить, Обри повернулась и направилась в сторону леса. Вскоре она исчезла за деревьями. Ной еще долго смотрел ей вслед. Мысли путались, эмоции смешались. Теперь, когда Обри скрылась из виду, Ною казалось, будто все это ему приснилось, что этого разговора на самом деле не было.