Нетороплив наш тлен

Впечатление усилилось, когда он вспомнил о ярких, жутких кошмарах, что снились ему на протяжении месяцев после исчезновения отца и сестры. Обычно они были полны дурных предзнаменований и фокусировались на неожиданном возвращении отца и Обри. Иногда родные приходили в виде зомби, временами — в виде призраков, но были сны, которые начинались нормально, а потом превращались в кошмары. Все это время Ной думал, что разум играет с ним в злую игру.

Теперь ему очень сильно захотелось, чтобы утреннее откровение оказалось тем самым кошмаром. Чтобы Обри, как он и предполагал, умерла где-то там, в большом мире, много лет назад.

7.

Остаток дня Ной провел в хижине и выбирался наружу, лишь когда ему нужно было сходить в туалет. Он несколько часов просидел на диване, курил травку и пялился на экран мертвого телевизора. Мысли по большей части были смутными, и Ной не мог сконцентрироваться. Время от времени он вспоминал колкости Обри, но пропускал их мимо, не уделяя им особого внимания. Буря собиралась глубоко внутри, поднимая вихри тревожных вопросов, с которыми, несомненно, ему предстояло столкнуться в будущем. С помощью травки Ной временно не давал им всплыть на поверхность.

Сперва он решил, что прячется из-за депрессии: он давно считал сестру мертвой, а оказалось, что она жива, да еще и ненавидит его. Позже, отложив трубку и прочистив голову, он понял, что основной причиной тревоги был страх. Ной снова и снова проигрывал в голове хлопок выстрела и звук, с которым пуля вырвала кусок опорной балки. Несмотря на то, что сестра обещала оставить его в живых, если он не покинет территорию хижины, Ной не мог избавиться от чувства тревоги.

Обри сильно изменилась. Место милой девочки-подростка заняла злая и мстительная женщина. Ной решил, что в ее сердце, в том месте, где хранился его образ, не осталось ничего, кроме черноты. Он попытался представить, как со временем она меняется, смягчается, отпускает свой гнев, но не смог. Гораздо проще было представить мужчину по имени Ник, возвращающегося в лес, чтобы сделать очередной выстрел.

На следующий день страх поутих. Ной много времени провел на крыльце. Так себя проявляла его бунтующая часть, после того как он целый день просидел в хижине, дрожа, подобно испуганному зверю. Но страх его не покинул. Несколько раз возникало острое желание вернуться внутрь и запереть дверь. Ной пересиливал его и старался выглядеть беспечным и равнодушным для любого, кто мог за ним следить.

Однако позже он решил, что пришло время заняться делами. Ной поработал в саду, набрал воды из колодца в несколько пластиковых канистр из-под молока, отнес их в кухню и поставил в холодильник, который без электричества служил большим и удобным шкафом или кладовой. Проверив запасы еды, Ной понял, что скоро придется идти на охоту.

На висевшей в хижине книжной полке находилось несколько книг о жизни без удобств цивилизации, которые собрал отец. Ной прочел их от корки до корки, научился искусству копчения и засолки мяса. Эти навыки, как и уроки отца, пригодились ему в годы одиночества. Он гордился собой, применяя знания и вкушая плоды своих трудов. Конечно, работу облегчали найденные в соседних хижинах необходимые материалы.

Идея отправиться на охоту нравилась Ною не только потому, что нужно было пополнить запасы: он смог бы отвлечься от тревожащих его размышлений. Мысли о еде и предстоящей вылазке спровоцировали чувство голода, поэтому Ной открыл холодильник, достал контейнер с вяленым мясом и отрезал длинный тонкий кусок. Он только-только приступил к трапезе, когда услышал стук в дверь.

Отложив мясо в сторону, Ной взял ружье и подошел к окну возле двери. На крыльце стоял высокий, крепкий мужчина, с густой бородой и косматыми жирными волосами. Он был одет в потертую военную форму, а на плече у него висел карабин. На правом бицепсе виднелась татуировка, но она была слишком блеклой, чтобы различить детали. Должно быть, это Ник. Появление второго живого человека казалось чем-то нереальным после долгого времени, проведенного в одиночестве, и Ной разглядывал мужчину несколько секунд, словно необычного дикого зверя, но потом вспомнил, что этот человек стрелял в его хижину, и ярость накатила на него волной.

Он отпер дверь и, резко распахнув ее, направил дуло ружья прямо в лицо мужчине.

— Какого хрена тебе надо?

Как ни странно, мужчина и бровью не повел: ни страха, ни гнева, несмотря на то, что перед его глазами застыло дуло ружья.

— Пожалуйста, опусти оружие, сынок. Я тебя не трону. Просто хочу поговорить.

— Черта с два. Ты должен убраться с моей территории. — Ной слегка дернул подбородком в сторону. — Давай, мужик, вали отсюда на хрен.

Мужчина издал тяжелый вздох, прекрасно дополнивший его усталый вид.

— Я действительно пришел поговорить. Послушай, если б я хотел тебя убить, ты был бы уже мертв. Знаю, у тебя нет причин доверять мне. Я понимаю. Но я здесь потому, что твоя сестра хочет, чтобы я передал сообщение.

— Отлично. Выкладывай и проваливай.

Мужчина снова устало вздохнул.